Растопить ледяное сердце
Шрифт:
Они скрывали отношения, встречались тайком, но это лишь разжигало страсть. Лукас говорил, что босс не одобрит их связь, а Джессика не сомневалась в ярости отца, если он узнает. Тем не менее она полюбила Лукаса, хотя прилагала невероятные усилия скрыть чувства. Однажды она случайно проболталась. Джессика не могла забыть его ленивую, медленную улыбку в ответ.
Потом отец нашел противозачаточные таблетки. До сих пор она содрогалась при воспоминании об унизительной
Что она ответила? Сказала «нет», ведь выбора не было. Он сделал предложение только потому, что считал это делом чести. Разве она могла захлопнуть капкан, навязать сильному, гордому человеку отношения, которых он не хотел? Могла ли она представить себе их союз в будущем? Нет. Если оставаться до конца честной, ее карьера была слишком важна, чтобы отказаться от нее в эмоциональном порыве. Джессика шла к чемпионскому титулу с четырех лет. Готова ли она бросить все только потому, что Лукас вынужден сделать ей предложение из ложного чувства долга?
Она знала, что конец их связи разобьет ей сердце, хотя это было правильное решение. Он смотрел на нее, и выражение черных глаз становилось все более жестким. Потом он засмеялся тихим, горьким смехом, словно убедился в том, что давно знал, повернулся к ней спиной и ушел. Ее пронзила острая, беспощадная боль. Больше она не видела его до тех пор, пока не вошла в роскошный офис «Лулу». Бывший телохранитель превратился в международного олигарха. Она недоверчиво покачала головой. Как ему удалось?
Лимузин замедлил ход, вливаясь в транспортный поток центрального Лондона, и вскоре остановился возле отеля «Винлоу», где она раньше не останавливалась. Джессика удивилась: обычно компания бронировала ей номер в более скромном «Гранчестере».
Шофер распахнул дверь:
– Мистер Сарантос велел передать, что вас ждет номер люкс. И можете заказывать все, что хотите.
Джессика вошла в холл шикарного отеля и огляделась. За столиками молодые люди в джинсах и немыслимо дорогих пиджаках пили кофе и быстро бегали пальцами по клавишам лэптопов. Портье протянула ей карточку-ключ и конверт.
– Вам просили передать это, – улыбнулась она. – Надеюсь, вам у нас понравится, мисс Картрайт. Вас проводят в номер.
Даже не глядя на конверт, Джессика знала, от кого он. Тем не менее сердце заколотилось, когда она узнала почерк Лукаса – четкий и летящий. Она знала, что он почти не получил образования, сам научился читать и писать. В семнадцать лет он не имел профессии, не считая водительского удостоверения. Больше она ничего не знала, потому что Лукас отказывался отвечать на ее осторожные расспросы о детстве. В конце концов она перестала спрашивать. Не лучше ли оставить все как есть?
В номере она торопливо прочитала послание. Оно было кратким и по существу:
«Надеюсь, благополучно доехала. Встретимся внизу в ресторане в восемь часов. В шкафу найдешь черное платье. Надень его».
У Джессики пересохло во рту. Требование было ясным, почти сексуальным. Он сделал это умышленно? Хотел, чтобы она дрожала от волнения, читая записку? Испытывала вожделение? Она открыла шкаф и достала платье, заметив без удивления, что оно от известного дизайнера: покрой обманчиво прост, однако это изысканное произведение искусства из плотного шелка. Без сомнения, платье будет прекрасно сидеть на ней. Джессике потребовалось некоторое усилие, чтобы устоять перед искушением надеть его. Платье было женственным, очень сексуальным и предполагало, что позже его снимет мужчина.
Сдерживая сердцебиение, Джессика мысленно отвергла платье и все, что оно предполагало в дальнейшем. Она решительно достала из чемодана свои вещи. Какое он имеет право приказывать ей, что надеть? Работа еще не началась, а он ведет себя так, будто она принадлежит ему. Достаточно того, что он вызвал ее в Лондон, предупредив за несколько часов.
В восемь, приняв душ и переодевшись, Джессика спустилась вниз. Внешне она сохраняла невозмутимость, но ее пальцы дрожали, когда метрдотель вел ее через зал к столику, где в мерцании свечей сидел Лукас. Она уже знала, чего ждать, но не могла контролировать реакцию тела. Лукас занимал лучший столик. Он сидел с таким непринужденным видом, словно все здесь принадлежало ему. Джесси ка заметила, как потемнели его глаза, но пульсирующая на виске жилка говорила не о вожделении, а о злости. Она на мгновение пожалела, что из упрямства надела кремовое платье и выглядела несколько бледно среди экстравагантных женщин вокруг. Тем не менее для нее важнее сохранить независимость и своим видом показать бывшему любовнику, что хоть и нуждается в работе, но сама себе хозяйка.