Растоптанная гордость

Армстронг Джульетта

Сильвию охватило беспокойство. Интересно, что могла сделать Дафни за время ее отсутствия? Ведь она еще почти ребенок и такая доверчивая.

— Все в порядке, милая, — поспешила она успокоить сестру. — Не бойся, я не оторву тебе голову. Что бы ты ни совершила. Обещаю тебе.

Дафни тяжело вздохнула:

— Ну вот. Сегодня я разбирала письма, одно было от мистера Мерринга. Только знаешь, Сильвия, его звали не Хью, а Джулиан.

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Сильвия спокойно проговорила:

— Да, дорогая. И что же он пишет?

—

Это было очень милое письмо, в котором он просил тебя приехать к нему в офис на Бишопсгейт в три часа. Он хотел сообщить тебе нечто очень важное. Я все думала, как поступить, и наконец решила поехать вместо тебя.

— Очень жаль, — не сдержалась Сильвия. — Ну ладно. И чего же он хотел?

Дафни теперь выглядела еще более виноватой.

— Я бы ни за что не поехала на эту встречу, если бы знала, что ты недолюбливаешь его, — призналась она. — Но, Сильвия, он был так добр и так хотел помочь нам! Он сказал, что если мы будем искать работу, то он готов предложить нам два места в своей фирме. Сначала поработали бы с бумажками, а со временем обучились бы машинописи, стенографии и тогда…

— Понятно. Надеюсь, ты объяснила ему, что мы не нуждаемся в работе? — Сильвия не могла скрыть негодования. — Дафни, милая, не подумай, что я сержусь на тебя… Но если бы ты только знала, как я ненавижу этого человека! — Немного помолчав, она спросила: — Ты не рассказала ему о наших планах?

Покачав головой, Дафни честно ответила:

— Нет, я ничего ему не рассказывала. Во время беседы у меня возникло чувство, что ты не любишь этого человека и что он знает об этом. — Она поднялась и, взяв конверт, протянула его Сильвии. — Вот его письмо. И знаешь, Сильвия, хочешь сердись, хочешь нет, но я должна сказать тебе…

Сильвия удивленно приподняла брови, а Дафни смело продолжала:

— Ничего не могу с собой поделать и считаю, что ты абсолютно не права относительно этого мистера Мерринга, кем бы там ни оказался его кузен. Я не могу не признать, что он добрейший человек из всех, кого я встречала.

— Дорогая моя девочка, ты просто не знаешь, о чем говоришь. — Несмотря на все попытки сохранить невозмутимость, в Сильвии заговорила природная вспыльчивость. — Я познакомилась с ним в Глостершире, и первое, что он сделал, так это назвал меня авантюристкой, пытающейся захомутать Хью.

— Сильвия, как это ужасно! — Дафни буквально остолбенела от удивления, но, немного подумав, робко прибавила: — Он, помнится, говорил, что приехал в Бельгрейв-Секес сразу же, как только узнал о смерти дяди Дона. Наверное, он хотел извиниться. Да, да, Сильвия, он хотел извиниться!

— Извиниться! — Взгляд Сильвии сделался холодным. — Что мне за дело до его извинений? И вся эта его затея с помощью меня нисколько не трогает. Он просто понял, что допустил ошибку. Он преуспевающий бизнесмен, а мы — нищие, и он думает, что, оказав нам помощь, вернет все на свои места.

— Но, Сильвия, ты ведь сама всегда говорила, что о людях судят по поступкам, а не по словам, — слабо запротестовала Дафни.

— Милая Дафни, он принадлежит к людям, которые кичатся своей непогрешимостью. Он всего лишь тешит свое самолюбие, — возразила Сильвия, но тут же выражение ее лица смягчилось. — Успокойся, детка, я нисколько не сержусь на тебя. Я сержусь только на него! И «сержусь» — это еще мягко сказано. Нужно было бы подобрать другое слово. Ну ладно, давай забудем о нем. Я же говорила, что не хочу больше слышать фамилию Мерринг.

Так и не прочтя письма, она решительным движением разорвала его и бросила в мусорную корзину.

Глава 8

Как и предрекал мистер Хемпторн, найти подходящее дело оказалось действительно трудно. Шли дни, Сильвия очень изменилась: побледнела, под глазами появились темные круги, во взгляде — жесткость. Теперь она чувствовала себя совсем одинокой, ибо даже Дафни, кажется, начали грызть сомнения относительно правильности решения старшей сестры. Вслух она не высказывала своих сомнений, старалась приободрить Сильвию, но, оставаясь наедине с собой, становилась беспокойной и неуверенной.

На объявления, разосланные в газеты, пришло множество откликов. Большинство из них требовали более подробных сведений и просили прислать их по почте или даже телеграфом, намекая на то, что не имеют отбоя от желающих. Этот испытанный трюк мог бы ввести в заблуждение неопытных девушек, но на мистера Хемпторна впечатления не производил. Большинство предложений он отверг сразу же, натренированным взглядом разглядев в них ловушки. Остальные же немногочисленные претенденты странным образом не сходились с ним в условиях.

Однако после трех недель бесконечного разочарования фортуна наконец повернулась к ним лицом. Мистер Хемпторн, который еще два дня назад пытался убедить их бросить безнадежную затею, позвонил и сообщил, что наконец встретил предложение, которое могло бы им подойти. Речь шла о небольшом кафе в одной из деревень в Бакингемшире. Его бывшая владелица вышла замуж и уехала в Канаду, и, хотя помещение явно нуждалось в усовершенствовании — даже, пожалуй, большем, чем они могли себе позволить, — мистер Хемпторн счел его достойным внимания вариантом и предложил отвезти их туда на следующий день.

Настроение сестер быстро поднялось, и, хотя Сильвия упорно твердила себе и Дафни, что не следует обольщаться раньше времени, все равно обе они не уставали предаваться радужным надеждам. Зная осторожность, свойственную мистеру Хемпторну, они не сомневались, что тот наверняка получил убедительную информацию, прежде чем предложить им эту поездку.

Еще более счастливыми они почувствовали себя, когда адвокат приехал за ними на своей машине и когда с заднего сиденья через стекло на них уставились две до боли знакомые рожицы — одна светленькая и веснушчатая с двумя толстенькими тугими косичками по бокам, другая — темная, сморщенная, с круглыми выпученными глазками-бусинками и высунутым розовым язычком.