Растревоженный эфир
Шрифт:
— Это еще почему?
Арчер заметил, как О'Нил медленно опустил голову и уставился в стол.
— Я не приду сюда днем. Я не пойду на вашу пресс-конференцию. У меня дела. Я должен написать речь, с которой собираюсь выступить в «Сент-Реджисе». — Он взял шляпу, перекинул пальто через руку. Спокойный и уверенный в собственной правоте.
— Арчер… — начал Хатт и замолчал. Плечи его опустились, рот дернулся, он разом стал старше и как-то человечнее, и режиссеру показалось, что на этом холеном лице промелькнули недоумение, мольба и даже испуг.
А потом Арчер вышел в приемную.
— О'Нил, — донесся до него голос Хатта, — если тебя не затруднит,
Арчер спустился в вестибюль, зашел в телефонную будку, набрал номер, который дал ему Бурк, и сказал, что приедет в «Сент-Реджис».
Глава 22
Ему хотелось какое-то время побыть одному, поэтому в Нижний Манхэттен он направился пешком, несмотря на ветер и холод. По тяжелым облакам чувствовалось, что вот-вот пойдет снег. Арчер думал о том, что он скажет сегодня вечером, но все предложения, которые формулировались у него в голове, начинались со слов «Как гарантирует Первая поправка…», «Как сказано в Билле о правах…», «Как указывал Вольтер…».
Арчер шагал по Пятой авеню мимо универмагов, витрины которых ломились от платьев, пальто, мехов. Женщины вбегали в магазины и выбегали из дверей, их лица сияли от предвкушения или радости покупки. Если бы у кого-то возникло желание показать современных американских женщин в естественной среде обитания, занятых самым привычным для них делом, соорудить что-то вроде живой картины, как в Музее естественной истории, где на фоне пещер чучела медведей вскрывают пчелиные ульи, чтобы полакомиться медом, следовало бы выставить чучело женщины, стройной, в туфлях на высоких каблуках, подкрашенной, с завитыми волосами, с огнем в глазах, покупающей в универмаге платье для коктейль-пати. На заднем плане, позади продавщиц и полок с товарами, можно было бы изобразить разрывы бомб, рушащиеся города, ученых, замеряющих время полураспада трития и радиоактивных изотопов кобальта. Цена на платье не должна зашкаливать, подчеркивая доступность покупки, а продавщица ни красотой, ни одеждой не будет уступать покупательнице, демонстрируя тем самым преимущества общества свободного предпринимательства, которое гарантирует равные возможности всем и каждому. Ешь, пей, покупай, потому что завтра города может и не быть вовсе или возрастет стоимость искусственного шелка.
Арчер переместился в квартал, где торговали восточными коврами и китайскими сувенирами. Мужчины, которые заходили в эти магазины и выходили из них, выглядели печальными и расстроенными, словно безуспешно пытались скрыть от себя тот факт, что восточные ковры больше никто не покупает, а китайцы давно забыли про изготовление ваз, вееров и кукол, найдя себе более увлекательное занятие — уничтожать друг друга.
Мимо Арчера спешили мужчины и женщины, угрюмые и замерзшие, словно все они думали, что суровая погода ополчилась именно против них, повинуясь приказу злобного и могущественного врага. Сегодня, думал Арчер, оглядывая прохожих, все они, похоже, мечтают о том, чтобы перенестись в какое-нибудь другое, более дружелюбное по отношению к человеку место.
На Вашингтон-сквер ему немного полегчало, спасибо детям. Они спали в колясках, бегали за щенками по жухлой траве, бросали мяч в памятник, не замечая плохой погоды, не думая о том, что со временем они тоже станут взрослыми и будут ощущать холод и стоять за прилавком, пытаясь продать то, что никому не нужно. Арчер любил гулять по Вашингтон-сквер, но с одной стороны площади рабочие разрушали старый дом, уже превращенный в руины, будто на него
Через пять лет, думал Арчер, прогуливаться по Вашингтон-сквер будут только студенты-юристы да бухгалтеры.
Арчер решил, что пора идти домой и попытаться написать речь, которую он собирался произнести сегодня вечером. Возможно, размышлял он, на бумагу мысли будут ложиться легче, но в голове они никак не хотели выстраиваться. Подходя к дому, Арчер очень надеялся, что Китти куда-нибудь отъехала. Одному так хорошо думается. Не надо отвечать на задаваемые вопросы, ничто не отвлекает, а доносящееся с кухни бормотание Глории только настраивает на деловой лад.
Но, открывая дверь, Арчер услышал доносящиеся из его кабинета голоса. Снимая пальто и шляпу, он прислушался. Нэнси и Китти. Его это удивило. Нэнси редко приходила днем, и Китти утром ничего не сказала о том, что ждет ее. Арчер уже подумал о том, чтобы тихонько проскользнуть наверх и поработать в спальне, но тут затрезвонил телефон, и он снял трубку. Увидев Китти, появившуюся из дверей кабинета, Арчер замахал рукой, и она остановилась, на тот случай, что это могут звонить ей.
— Алло, — сказал он в микрофон.
— Я хочу поговорить с Клементом Арчером, — услышал он мужской голос, грубый, неприятный.
— Вы с ним говорите.
— Сраный жидолюб. Красный сукин сын! — раздалось из трубки. — Почему бы тебе не уехать из страны до того, как мы вышвырнем тебя?
Арчер положил трубку на рычаг, задумчиво посмотрел на телефонный аппарат и улыбнулся Китти.
— Кто это? — спросила Китти.
— Не туда попали. — Он обнял Китти и попытался увлечь ее в кабинет. Но Китти не сдвинулась с места.
— Еще один из этих звонков? — спросила она.
— Каких звонков, дорогая?
— С утра уже звонили раз десять. — Арчер видел, что спокойствие дается Китти с трудом. — Мужчины и женщины. Обзывают тебя и меня разными словами. Угрожают.
«Я не должен злиться, — сказал себе Арчер. — Именно этого они и добиваются».
— Да. К сожалению, да.
— Ты не считаешь, что с этим надо что-то делать, Клемент? — Тут Арчер понял, что Китти напугана. — Позвонить в полицию?
Арчер улыбнулся.
— И о чем я могу их попросить? Арестовать каждого, у кого в кармане пятицентовик? Не волнуйся, Китти… — Он таки увлек ее к кабинету. — По телефону еще никто никого не убивал. Скорее всего это пара психов, которым нечего делать. А мелочь нынче не проблема.
— Мне страшно, — ответила Китти. — В моем собственном доме. Поэтому я позвонила Нэнси и попросила ее приехать. Она говорит, что и у них в доме раздаются такие же звонки.
— Пора связываться с брокером. — Арчер пытался обратить все в шутку. — Чтобы он сегодня же купил мне сто акций телефонной компании. Привет, Нэнси, — поздоровался он, входя вместе с Китти в кабинет. Он поцеловал Нэнси, которая стояла у стола в черном костюме и белой блузке с кружевным воротником. Арчеру очень понравился аромат ее духов. Он глубоко втянул носом воздух. — Как же хорошо от тебя пахнет.