Растяпа. Хождение в пятую власть
Шрифт:
– А смотрите так, будто ведете следствие – и все пишите, пишите…. Кстати, предъявите-ка ваше удостоверение.
Она выжидательно замолчала.
Я подал документ и светски поинтересовался, заметив обручальное кольцо:
– А сестры у вас нет?
– Нет. Зачем вы спрашиваете?
– Как всегда, – вздохнул я. – Все прекрасные женщины уже замужем.
– Сомневаюсь, что здесь подходящее место для выслушивания подобных шуточек.
Похоже, тема уходит из нужного русла. Черт! Что ж, впредь наука.
С арктическим холодом в голосе девушка в белом халате заявила кладовщице:
– Я буду вам чрезвычайно признательна, Валентина Васильевна, если вы впредь не станете повторять такие инсинуации. Никогда.
У кладовщицы от изумления живот колыхнулся сам собой, а ледяные серые глаза красавицы вдруг сделались похожими на два оружейных дула.
Платушина открыла рот – и медленно закрыла. Читалась на ее лице: да что тут, к чертовой матери, творится?! и как от такой пигалицы может исходить столь чудовищная угроза? в институтах учат, надо полагать.
– Это всего лишь шутка, Аня – ни о чем всерьез мы не говорили.
– И не очень смешная! – девушка потерла запястья и нахмурилась, глядя куда-то вдаль. На скуле заиграл желвак. Она подняла голову и взглянула на меня. – Идемте, товарищ журналист, в мой кабинет.
– Господи, боже мой, Анечка, – всполошилась Платушина, – я ведь не имела в виду,… что ты на самом деле?
– Тем не менее, – резко перебила та, – все, что происходит в коллективе, относится к грифам «секретно» и «после прочтения, сжечь». Из чего следует, что если «в органе райкома партии» появится статья с обвинениями против нас, вы не сможете убедить руководство в своей невиновности. Подумайте о вытекающих из этого последствиях – будьте любезны. Особенно если… ну, все зависит от темы статьи.
Кладовщица озадаченно пожевала губу, переваривая услышанное. Затем просияла:
– Но… ведь товарищ корреспондент не будет писать о нас плохо. А что плохого о нас писать? А если… мы скажем, ничего не говорили – все сам придумал товарищ….
О себе напомнил:
– Агарков. Газета призвана вскрывать недостатки, указывать пути их устранения.
Платушина неловко поерзала широченным задом и начала медленное отползание в сторону.
– Да что вы вскрыли? Все – бабьи сплетни.
Ответом послужило лишь короткое пожатие плечами и неопределенный жест – я поднялся и пошел вслед за Аней, поджидавшей меня в дверях.
Похоже, девушка в белом халате становится просто удручающе дипломатична.
Ну, посмотрим, кто кого.
В кабинете с табличкой «Технолог производства».
Оторвавшись от созерцания моих кроссовок, хозяйка подняла голову.
– Я знаю, что у меня нет права просить об этом…. Тем не менее – о чем вы будете писать?
И криво улыбнулась – видать, через силу.
Черт бы побрал ее улыбку! Она меня обезоружила. Понимает ли, насколько опасен для руководителей предприятия мой визит? Наверное, да – и это опасение льстило мне куда больше, чем я рисковал показать. Но ей самой-то чего бояться? Уж я постараюсь, чтоб ее роль была наиболее позитивной.
– Ладно, – вздохнул, – скажу: впечатление негативное. Может быть, вы сможете показать позитивную сторону производственной деятельности вашего коллектива.
Я расслабился, готовясь слушать – она напряглась.
– Вот о чем я вас попрошу – не писать о людях с чужих слов: поговорили с Платушиной, о ней и пишите. Или обо мне – я отвечу на все ваши вопросы.
– Слово репортера, – снизошел я, выдержав хорошую паузу.
После этого расслабился полностью и даже почти развеселился. В последующие полчаса Анна рассказывала мне о делах производственных, перемежая информацию дифирамбами в адрес руководства. Лишь одно хуже субъективной критики безграмотного демоса – это еще более субъективная похвала грамотного специалиста. Совершенно очевидно, что сегодня технолог Аня ни на шаг не отпустит меня от себя – она даже не пожелала прерваться, когда после обеденного перерыва вновь из цеха донесся стук и бряк. Когда же она принялась излагать планы пищекомбината по техническому перевооружению производства, сослался на дела в редакции и удрал.
И только топая на работу, вдруг понял, что остался в дураках. Есть фамилии, есть недостатки, но я не выяснил их причины и, значит, не смогу указать путь к устранению. Раздраженно нахмурился – статья не слагалась. Все не так! И Аня тому причиной – действительно хороша дивчина! Мне следовало опасаться ее обаяния и следовать цели, с которой пришел, а я допустил ошибку. И еще – она вытянула из меня слово не критиковать начальство; просто выдавила его с упрямой прямолинейной решимостью – принудила фактически дать обет. Что делать?
Решение пришло, когда перешагивал со ступеньки на ступеньки, поднимаясь в редакцию. Я аж присвистнул. Тема получалась очень партийной. Да это же высшая справедливость – накормить этих пищеделов блюдом, приготовленным по собственному рецепту!
Конец ознакомительного фрагмента.