Растяпа. Мотылек
Шрифт:
И у меня был козырь в руках.
– Знаешь, милая, я готов оставить всю суету свою, устроиться инженером на завод и работать, если ты покинешь этот чертог и будешь жить со мной в съемной квартире.
Она открыла рот и посмотрела на меня, как мышь на внезапно заскуливший сыр.
– Учти – ради семьи я готов на жертвы. Готова ли ты?
Тома закрыла рот и угрюмо вышла из комнаты.
Настенька в садике была. Забирать ее еще рано, а ждать здесь не было моих сил. И я ушел.
Дома мама попросила натаскать воды в баню и затопить печку. Исполнив наказ, присел на порог и
Может быть, Тома права? – система была, есть и будет, в какой бы колер не окрашивались ее флаги. Надо держаться за эту систему изо всех сил, прогрызать в ней ходы наверх, добиваться положенных в ней привилегий. Сейчас, когда КПСС в бозе почила, и все гонители мои не у дел, появился уникальный шанс начать сначала карьеру руководителя – ну, хотя бы с мастера производственного участка. Зачем мне частное предпринимательство, полное неведомых тайн и опасностей?
Ах кабы знать!
С другой стороны, ЧП и газета мне нужны, чтобы зарабатывать деньги – верно? Я для этого их и затеваю. Хотя… для чего мне деньги? Чтобы делать новые деньги? И что мне с ними делать, в конце концов? Вечная суета белки в колесе или погоня собаки за своим хвостом. Я всегда жил малым – с детства и юности. И не намерен отказываться от этой привычки. Неужели правда есть люди, считающие, что деньги могут создать рай на земле?
А может, я так думаю потому что родился плебеем, никогда не был аристократом и не жил в роскоши? Ну, да хватит этих глупостей! Я – человек, живущий в настоящем, хотя надеюсь увидеть то будущее, какое хочу.
Несколько часов спустя я прибывал уже в другом философском настроении.
– Я люблю журналистику и, вроде бы, неплохо пишу – так зачем же мне идти на завод?
Таня приподнялась на локте и посмотрела на меня.
– Мы еще сомневаемся?
Она верила в мои способности и эту веру всячески укрепляла во мне.
Я вытянул ноги и закинул руки за голову.
– Теперь, после стольких трудов и мук вряд ли стоит.
– Лжец! – засмеялась любовница и шлепнула меня по руке. – Ты называешь трудами и муками то, что мы сейчас вытворяли в постели? Ну, конечно, когда ты пытался меня…
– Не надо пошлостей, женщина, – проворчал я. – Да ты и не жаловалась. По крайней мере я твоих жалоб не слышал. Скорее наоборот – судя по звукам, которые ты издавала.
Она вытянулась на постели, повторяя мою позу – ноги вытянуты, руки закинуты за голову.
– А знаешь, я тебе завидую. Вот мне не на что решиться… да и не решиться мне.
Я посмотрел на обнаженное тело женщины, блестящее от пота. Таня улыбнулась ангельской улыбкой. Сделала глубокий вдох – ее совсем немаленькие груди колыхнулись – затем лениво раздвинула ноги.
– Ты наверняка станешь великим писателем, а я буду хвастаться, что спала с тобой. А еще лучше, если б ты женился на мне… Впрочем нет, маловероятно, что мы сможем быть вместе до конца нашей жизни…
Она повернула ко мне голову и, внимательно оглядев, проворчала:
– Ну, давай, смейся…
Я не последовал ее предложению. Дипломатичный такт со взбалмошной Таней стал для меня привычкой. Я просто кивнул и пробормотал в ответ:
– У семейной жизни в отличие от свободных отношений есть определенные недостатки. Этого нельзя отрицать.
Хмыкнув, Таня продолжила свое покаяние:
– На самом деле я не думаю, что когда-нибудь выйду замуж, просто… не знаю. Что-то во мне… Не могу представить мужчину, который согласится со мной жить. С такой, как есть…
Я внимательно посмотрел на подругу.
– Тебя это беспокоит?
– Да, – тихо ответила Таня. – Грустно одной.
Но мгновение спустя с неистовством помотала головой, гоня все печали прочь.
– А тебя коробит мое прошлое? Зато настоящее, вижу, привлекает, – она хихикнула и согнула ноги в коленях.
Терпение мое лопнуло.
2
Обработав увельские предприятия и взяв на заметку тех, кого надо, поехал в Южноуральск. Меня интересовала акционерно-страховая компания «Южноуральск -АСКО», чья реклама на первой страницы газеты «Альянс» была весомо представлена огромным шрифтом. К разговору я приготовился, прихватив с собой номер «Настроения» с отрывком рассказа «Соколовская пасха».
Два молодых человека в кабинете офиса приняли меня и согласились выслушать.
– Читали? – выложил перед ними газету, развернутую на странице рассказа. – Зря. Весь район зачитывается, и идет он с продолжением из номера в номер. Автор этого рассказа перед вами…
Ментально похлопал себя по спине. В конце концов, это не ложь в чистом виде – рассказ действительно мой и идет с продолжением. Вот на счет зачитывающегося района… Достаточно заглянуть в «подвал» и станет ясно, что тираж «Настроения» на порядок ниже, чем у «Альянса», и уж, конечно, не тянет на весь район – так себе, ну разве только каждый тридцатый в руки берет.
К счастью, ложь проскочила. Один тут же уселся в кресло читать опубликованный отрывок, а другой предложил мне чаю. Разговор сразу повернулся к цели моего визита. И обсуждению того, как лучше воспользоваться предложением. А суть вот в чем – они оплачивают выпуски «Лиры» формата 4А4 (типографский жаргон от Валентина Абросимова) и имеют право на четвертую страницу, как место для их рекламы.
– Каков ваш тираж?
– Неограничен.
– «Альянс» сможете переплюнуть?
– Влегкую. Все зависит от вас – сколько оплатите, столько и выдам.
К этому времени второй сотрудник страховой компании дочитал отрывок моего рассказа и перебрался к столу – они стали о чем-то шушукаться. А я, пересевший на диванчик с чашкою чая, напряженно вслушивался, пытаясь понять – что к чему? Лица их напряжены. О чем конкретно шушукались, я не понял, но догадывался по теме. И был очень рад утвердиться в своих подозрениях.
Договорившись промеж собой, страхователи стали договариваться со мной. И меня поразили четыре вещи.
Во-первых, обсуждение шло живо, свободно, и все были расслаблены. Никакого чванства руководители «Южноуральск – АСКО» передо мной не являли в отличие от первых лиц районных организаций, с которыми доводилось сталкиваться по теме раньше.