Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Мог бы поклясться на руне Велеса, что вчера ночью тут валялась гора трупов, – расположившись за соседним столиком, изумлённо молвил один из гостей, Демидий, степенного вида полноватый муж лет пятидесяти, с длинной тёмной бородой, слегка уже разбавленной сединой. Видно, один из тех немногих среднего достатка купцов, что в одиночку ездили туда-сюда между Мирградом и Борградом на свой страх и риск.
– Ха-а-а! – воскликнул пьяный Емельян. – Т-так значит, не мне одному это п-приснилось?! Н-но разве так бывает?!
– Э, не, – затараторил торговец, – мне не приснилось! Что
– З-знамо что! Это ви-и-ино, глуподырый т-ты пузатик!
– Вино у тебя вместо мозгов, дурья твоя голова!
– Ты к-как со мной разговариваешь, ж-жирный остолоп?! Т-ты знаешь, кто я такой, а?! – Емельяна понесло.
– Конечно, знаю! Ты пьяный дурачок, который давно розгами по заднице не получал! – Демидий за словом в карман не лез.
– Д-да я тебя, с-старый ты козлина!.. – Емельян махом допил свою медовуху и, сильно качаясь, пошёл разбираться за соседний столик с купцом. А тот оказался не из робких и, недолго думая, встал да ударил подошедшего к нему Емельяна в голову правым боковым. Княжий племяш завалился неуклюже на пол, опрокинув при этом ещё и стоящую рядом лавку, после чего перевернулся на бок, подложил руки себе под тыковку и сладко захрапел.
– У тебя что, здоровье лишнее имеется, барышник? – Ратибор хмуро перевёл взгляд с заснувшего на полу Емельяна на его обидчика. – Так я могу мигом поправить это дело.
– Простите покорно, но ваш друг сам напросился…
– Этот обормот, может, и сам виноват, да… Потому на первый раз прощаю, так уж и быть, – Ратибор лениво поднялся и сверху вниз угрюмо взглянул на притихшего Демидия. – Но если ещё раз хоть пальцем тронешь нашего приятеля, я тебе башку откручу. Емеля, может, и неправ был, но это не значит, что его можно лупить почём зря. Понял меня?
– П-понял… – пробормотал тихо купец, совсем не горя желанием связываться с этим рыжеволосым исполином, тем более после событий сегодняшней ночи. Его мигом обострившаяся интуиция громко кричала ему где-то в глубинах души, что ничем хорошим для него это не кончится.
Ратибор лишь кивнул в ответ, показывая, что в таком случае конфликт исчерпан.
– Я наверх, Мир, – обратился он затем к Мирославу. – Оттащу этого пьянчугу в кровать, пущай дрыхнет. Я бы тут нашего молодого забулдыгу отсыпаться оставил, да мало ли, наступит кто ему на вымя случайно, устанем слушать поросячьи визги…
– Пошли, я с тобой. Яромира проведаем заодно.
– Ну пошли проведаем, – Ратибор одной рукой, как пушинку, закинул к себе на плечо обмякшее тело пребывающего в сладкой нирване Емельяна да понёс его на второй этаж. Окружающие только диву давались природной мощи этого рыжего великана, разметавшего вчера с друзьями добрых шесть десятков разбойников с большой дороги.
Ратибор бросил Емельяна на койку в их с Мирославом комнате, дабы он не смущал перегаром Яромира, и вместе со своим приятелем они заглянули к их раненому другу. У него была Злата, и они о чём-то увлечённо разговаривали. Она всё ещё язвительно подтрунивала над русоволосым красавцем, но уже не со злостью, а ласково, стараясь выбирать выражения помягче. Ратибор с Мирославом озадаченно переглянулись. Яромира было не узнать, он сильно преобразился и воспрянул духом. Видно, что к Злате он неравнодушен, как и она к нему. Друзья были только рады за своего товарища, но как быть с тем, что они везут по приказу князя эту принцессу на свадьбу с другим? М-дя, это проблема…
– Ты как, Яр? – с порога поинтересовался Мирослав.
– Да нормально! Хоть сейчас в седло! И скакать галопом, только в обратном направлении… – Яромир грустно улыбнулся.
Злата потупила сконфуженно взор, а Мирослав с Ратибором понимающе переглянулись.
– Знаете что, други мои, – прервал затянувшееся неловкое молчание Яромир, сменив резко тему, – а ведь у нас проблема! Курьян-то вчера, думая, что я уже мертвец, болтнул лишнего! Кто-то ему шепнул шустренько, что мы выехали в Борград! И это, скорее всего, был кто-то из своих, из терема Святослава! Кто-то, кому «не по нраву наши рожи», как ляпнул этот самодовольный кусок дерьма…
– Да, было такое! – встрепенулась Злата. – Этот негодяй сказал, что ему сообщили о нашем отбытии и что вы едете с двумя племяшами княжьими…
– Хм… Ну, тайны-то особой мы не делали из нашей поездки, но и не трепались об этом никому чужому, это верно… – Мирослав задумчиво взглянул на нахмурившегося Ратибора. – Емеля-то, дурашка, никому не мог проболтаться?
– Да пёс его знает! – Ратибор досадливо поморщился. – Но если и болтанул кому, то явно не со зла. Емельян наивен, да, но не подлец. А вот тот уже, второй, явно не с добрыми намерениями сообщил о нашей поездке Курьяну! Видно, кому-то мы в Мирграде мешаем!..
– Надо бы с нашим Емелей поговорить на эту тему, пущай вспоминает, кому, чего и где растрепал… – Яромир вопросительно зыркнул на друзей.
– Надо бы, Яр, – Ратибор хмыкнул. – И обязательно расспросим! Но не сейчас. Полагаю, что и не сегодня…
– А чего так? – Злата гневно вскочила. – Где этот недомерок?! Я из него всю правду вытрясу!
– В нашей каморке дрыхнет, – усмехнулся Мирослав. – Да только тряси его сейчас, не тряси – всё без толку будет, ибо нажрался он, аки поросёнок.
– Да, он может!.. – Злата разочарованно вздохнула. – Вот ведь скотина, а!..
– Завтра его помучаем, а сегодня пусть уж отсыпается, – Ратибор легко стукнул кулаком по столу в комнате, отчего тот едва не развалился. – И надо запретить будет трактирщику наливать ему более, а то конца этому не видно, ибо ударился наш Емеля во все тяжкие… Так ведь и из седла выпадет по дороге, шею себе свернёт… Оно нам надо, перед князем потом ответ держать, как мы не уберегли его горячо любимого племяша?..
На том друзья и договорились, решив пока не беспокоить сладко храпящего в соседней опочивальне Емельяна. День в таверне прошёл довольно скучно. Единственное, всё местное население вместе с постояльцами беспрерывно между собой шептались, обсуждая вчерашнюю драку, заодно бросая полные изумления, восхищения и обожания взгляды на Ратибора с Мирославом, спустившихся опять в трапезный зал. И если последний спокойно переносил повышенное к себе внимание, то рыжебородого витязя это перешёптывание за спиной порядком раздражало.