Ратник 2
Шрифт:
Вперед выступил старейшина поселения. Подняв вверх руки, Илли воскликнул:
– Богиня вод! Мы, твои дети, пришли сказать тебе спасибо! Прими наше скромное подношение.
В ответ на слова старейшины раздался скрип. Ворота в частоколе отворились и к людям вышел высокий старик, в белой одежде. Старик и сам был весь белым – и борода, и длинные волосы.
– Богиня рада, что торжище закончилось благополучно, – негромко сказал старик. – Мать биарминов Иомала позволяет своим детям отдать ей свои подношения.
Теперь, когда створки ворот были распахнуты, Ярослав сумел рассмотреть, что перед деревянной статуей стоит что-то похожее на каменное корыто, заполненное подношениями. Чего здесь только не было! Золотые и серебряные кольца, янтарные бусы. Кажется, тут были еще какие-то монеты. А вон те стекляшки, скорее всего, не стекляшки вовсе, а драгоценные камни! Ну да, откуда стекляшкам взяться, если стекло тут еще не изобрели. Точно, алмазы. Жаль, не рассмотреть как следует, далеко. А еще любопытственно бы было поглазеть на монеты и подержать их в руках.
Ярослав отвел взгляд от сокровищ, лежавших у ног богини и рассмотрел, что на ее шее имеется шрам. Такое чувство, что кто-то когда-то ударил по статуе топором, да так, что она была отделена от туловища. Но как ее обратно умудрились поставить? Приклеили, что ли?
– Ты смотришь на след от мурманского топора, юный колдун из чужого мира? – спросил старик, словно бы прочитав его мысли.
– Я не колдун, – возмутился Ярослав. С чего этот новоявленный Гэндальф его колдуном обзывает?
– Ярик – ратник из моей дружины, – заступился за парня воевода.
– Пусть ратник, – не стал спорить старик. – Но ратник со временем может стать могущественным колдуном…
– Хранитель капища, нам не дано знать, кем он будет, – усмехнулся Клест.
– Ты прав, князь, – согласился старик, а Ярослав, вместо того, чтобы задуматься – а как старик узнал о его силе?, почему-то констатировал, что старик – хранитель какого-то капища. А шрам на шее статуи оставлен топором викингов, то есть, мурманов по-здешнему. Видимо, морские бродяги как-то раз ограбили саму богиню.
Кажется, хранитель и на самом деле умел читать мысли, потому что он тут же сказал:
– Да, ратник, ты прав. Сто лет назад Иомалу ограбили. Когда-то богиню украшали драгоценные бусы. Чтобы их снять, Вигдаль срубил ей голову. Но добыча не пошла впрок. Тот, кто посягает на драгоценности Иомалы и пытается ее оскорбить, погибает. Корабль Вигдаля вместе со всеми гребцами ушел на морское дно, а все сокровища вернулись обратно. Видишь те бусы?
На краю «корыта» и на самом деле висело драгоценное украшение. Только, Ярослав назвал бы его не бусами, а ожерельем. Хотя, бусы и ожерелье, вроде бы, одно и тоже? Впрочем, в типах украшений пусть женщины гадают да ювелиры. Он сам никогда не носил ни перстней, ни даже цепочек.
Но похоже, старик устал от посетителей. Посмотрев на биарминов, он кивнул на «корыто»:
– Отдайте подношения Иомале.
Илли и Рахи вошли внутрь ограды и принялись складывать у ног богини подношения – два кольца с янтарем и янтарные же бусы. Видимо, они обменяли украшения у мурманов и теперь поспешили принести их в жертву богине.
Старейшина поселения Илли, аккуратно уложив дары, сказал:
– Мать Иомала, богиня вод! Я прошу тебя – пусть мой народ, дети твои биармины живут без горя. И пусть наши леса будут полны дичи, а реки наполнены рыбой!
Поклонившись своей богине до земли, оба биармина повернулись и вышли. Старик, кивнув на прощание гостям, уже принялся закрывать ворота, как Клест спросил:
– Хранитель, можно я тоже сделаю подношение? – Хранитель замешкался, а воевода торопливо сказал. – Я не стану входить внутрь… Вот, возьми для богини вод от нас.
Воевода вытащил из поясной сумки монету и протянул старику. А тот, не моргнув глазом, кивнул:
– Богине вод будет приятно, что ей приносят дары не только ее дети, но и племянники – дети Перуна.
Ярославу тоже вдруг захотелось сделать подношение чужой богине. Может, попросить ее, чтобы она переместила его в его собственный мир? Вот, только у него ничего нет, чтобы можно было подарить Иомале. Разве что, его швейцарский нож? Но это не великое сокровище. К тому же – не стоит вводить в ступор археологов будущих времен. Отыщут они его нож и станут гадать – откуда взялся? Наверняка решат, что инопланетяне подсунули.
Уже от опушки леса донеслись звуки бубна и громкие возгласы, словно бы пели какую-то песню. Жаль, что слов не разобрать. Кажется, биармины не стали дожидаться возвращения своего начальства – ни старейшины, ни шамана, а уже пустились в пляску под аккомпанемент своей же песни.
Так оно и есть. Когда подошли поближе, Ярослав рассмотрел, что около поселения, на площадке, утоптанной до твердости камня, прямо посередине горит огромный костер, а вокруг пламени выплясывают биармины. Нет, здесь были одни только биарминки. А если учесть, что у каждой заплетено одной по косе, колыхающейся в такт движениям, это были замужние женщины. Вокруг костра плясали и совсем молодые, вроде той, что вместе с шаманом вела отряд браничей через болото, так и зрелые и, даже вполне пожилые.
Женщины покачивались, притопывали, передвигаясь по кругу и пели. Что они пели, Ярослав не знал – язык биарминов не знаком, но судя по тому, что упоминается имя богини вод, исполнялась песня или гимн в честь Иомалы. А с другой-то стороны – если празднество посвящено здешней богине, то вполне логично, что ее имя и звучит.
Вокруг, на приличном расстоянии, стояли и глазели на танцующих женщин мужчины – как их сородичи, так и дружинники Клеста. Эти только притопывали и хлопали в ладоши, помогая музыканту. Не было видно ни девушек, у которых две косы, ни девочек. У последних, как успел узнать Ярослав, волосы вообще не заплетают в косы.