Ратоборцы
Шрифт:
— Всё будет хорошо, Тин. Я обещаю.
Домашнее имя неожиданно взбесило. Глупый, упрямый, своевольный мальчишка!
— Нитриен-шен ли-Бродников, — холодно сказал Риллавен. Славян глянул удивлённо. — Слушай приказ, — велел Риллавен.
Славян поднялся, замер по стойке «смирно».
— Да, владыка.
— Ты сегодня же, сейчас же, пойдёшь к столбу Восьми Стихий и сломаешь оба меча.
— Нет, владыка, — со спокойной, несгибаемой уверенностью ответил Славян.
— Это приказ, Нитриен-шен.
— Ошибочный
Риллавен на несколько мгновений закрыл глаза. Бесполезно. Это не хелефайя. Его волю Риллавену не сломить. Человека не переспорить.
— Ты такой же как и все обезьяныши, — сказал он брату. — Алчный, тщеславный, властолюбивый… Ты можешь только предавать. Я верил тебе. Я так тебе верил… Больше, чем себе, больше, чем Ниру и Латриэлю. Больше, чем любому из друзей. А ты меня предал!!!
Риллавен выскочил из комнаты Славяна, быстро пошёл по коридору, сбежал по лестнице в парк, ушёл подальше от дворца. Под ногами шуршала палая листва. Риллавен немного успокоился. А чего он ждал? Человек есть человек. Все они одинаковы.
О сказанных в запальчивости Тином словах Славян и не думал. Нечего ерундой голову забивать. Одно дело, что люди говорят, другое — что думают, и третье — что делают. А Тин скоро успокоится, и вновь обретёт способность не только слышать, но и понимать услышанное. «Да и сам я тоже хорош, полез в дискуссию, — подумал Славян. — Всем известно — хелефайю не переспоришь, скорее мозоль на языке наболтаешь. Дело надо делать, а не трепаться».
Но что именно делать, Славян не знал. В голове пусто. Мечи ломают. Мечами убивают. Мечи перековывают на орала.
— Идиот, — хлопнул себя по лбу Славян. — Кретин. И ты ещё называешь себя книжным мальчиком? Да как ты мог забыть цитату, известную всем и каждому?! — Славян вздохнул. — Что ж, воспользуемся мудростью, проверенной веками.
Он вытащил из шкафа мечи, закинул за спину, застегнул перевязи. Кажется, в прошлый раз «Вихрь» был мечом левой руки. А теперь стал правой. Да какая разница!
Славян пошёл к Генриху. У того шло какое-то важное совещание, но остановить властелина великих мечей никто не осмелился. И Генриховы министры с кресел повскакивали, замерли почтительно. Генрих тоже поднялся. Славян и представить не мог, что всё так плохо. Не удивительно, что Тин, бедолага, сорвался. Он-то давно понял, что происходит. Кровавую власть трусости, глупости, лени и предрассудков одолеть стократ тяжелее, чем победить любую армию, выиграть любую битву. Когда видишь, что мир висит на волоске, а младший брат, вместо того, чтобы помочь, только хихикает да ехидничает, в истерику впасть не трудно. Перед Тином он обязательно извинится, но сначала мечи. Тут счёт идёт уже на секунды.
— Высокочтимый Крафт, — официально обратился Славян, — отпустите своих людей, разговор будет тайным и важным. — Не дожидаясь согласия президента, Славян велел всем убираться небрежным движением кисти, скопированным у магистра Салливана. Министров и секретарей как ветром сдуло. Славян сел рядом с Крафтом.
— Генрике, ты плуг ковать умеешь?
— Какой плуг? — не понял он.
— Обыкновенный, в который лошадь запрягают и землю пашут. Можно к трактору прицепить, но сейчас нужен плуг именно для лошадиной тяги.
— И зачем вам плуг, властелин мечей?
— Розочки на нём рисовать буду, — не выдержал Славян. — Семицветные.
Крафт фыркнул.
— Называется «не задавай глупых вопросов — не услышишь дурацких ответов». Да, плуг я отковать могу, и хороший плуг. Но зачем он тебе так срочно понадобился?
— Вот из этих штук, — прикоснулся к рукоятям мечей Славян, — надо немедленно сделать что-нибудь полезное. А плуг — единственное, чем нельзя убить. Слишком тяжёлый, чтобы размахивать им без толку. Да и предназначение у него другое, плуг — это всегда только созидание.
— Понимаю, — ответил серьёзным, уважительным взглядом Крафт. — Я бы до такого не додумался.
— Так и я не сам придумал, древнюю мудрость вспомнил, и то не сразу.
— Главное, что вспомнил, пока ещё не поздно. Я эту мудрость тоже знаю, — грустно улыбнулся Крафт. — Однако не вспомнил. — Он глянул на рукояти мечей. — Но, Славян, тут железа на плуг мало.
— Тоже беда, — пренебрежительно отмахнулся Славян. — Если во дворце не наберётся нужного количества металлолома, пошли секретаря на городскую свалку, там наверняка найдётся.
— Найдётся и во дворце. Но что мы с плугом делать будем?
— Не мы, а ты, — ответил Славян. — Праздник Осенней, как и Весенней Борозды устраивает глава государства. Сейчас как раз озимые сеют.
— Сев озимых как раз заканчивается. Да и мало в Лихтенштейне посевных угодий. Горы.
— Главное, что они есть. По весне устроишь праздник вовремя. А этой осенью придётся праздновать, как получилось. Войнушка у нас была, из-за неё всё всегда наперекосяк идёт. Но с праздником мы ещё успеваем.
— Да не умею я пахать! — ответил Крафт. — И где поле брать?
— Иди сюда, — подтащил его к окну Славян. — Вон тот газончик видишь? Как раз подойдёт.
— Больно крохотный для главного государственного поля.
— Тебе урожай с него не продавать. — Славян сел в кресло. — А в качестве символа как раз то, что надо.
— Символа чего? — не понял Крафт.
— Чего-нибудь хорошего. Публика сама придумает, не забивай голову ерундой.
— Ладно, согласен, плуг из мечей, праздник Осенней Борозды — это всё замечательно. Но пахать-то я не умею!