Ратоборцы
Шрифт:
Франциск уговорил посмотреть фильм. Сегодня Славян понял, что привлекает вампиров в глупых поделках — полная несуразица, ирреальность происходящего. Киношные вампиры настолько не похожи на настоящих, что на час-полтора крылатым зрителям кажется, будто Жажды нет и никогда не было.
Эрвин пришёл примерно на середине фильма, минут пять сосредоточенно смотрел на клыкастых кровохлёбов, потом поделился новостью.
— Уже отливают серебряные пули? — голос у Франциска безупречно ровный, слегка ироничный, но подлокотники вампир стиснул так, что пальцы
— Пока нет, — тихо проговорил Эрвин, — до второго трупа всё будет относительно спокойно. Вторым наверняка будет ребёнок лет пяти. — Он обречённо, мёртво и стыло улыбнулся, помолчал и уверенно сказал: — Выродки…
— Эрвин, — начал Славян, — общинники к этому точно не причастны? Я имею в виду оморочку.
— Нет, — Эрвин прикоснулся к ракушечно-звёздному ожерелью, надетому поверх тонкой шерстяной водолазки. — Пока нет. Повелитель приказал всем общинникам вернуться в Латирису и закрыл границу. Никто не выйдет.
— Зато войдёт. Меня вы впустили.
— По личному распоряжению повелителя. Ты ходочанин, отец хочет тебя нанять новые ожерелья привезти. Да и идея с заказными оберегами твоя. Долг нужно оплатить. Не обижайся, — попросил Эрвин, мгновенно уловив его недовольство.
— Ерунда. Всё правильно. — Славяна интересовало совсем другое. — Как проводится дознание?
— Высокопрофессионально. В занюханной деревеньке, где всей полиции один-разъединственный жандарм, вдруг проездом оказался столичный следователь из отдела по расследованию убийств, на пару с экспертом. Установили, что преступление совершено в полночь, при помощи волшебства, при помощи того же волшебства стёрты все следы, и магические, и физические. Выражаясь дознавательским жаргоном — сработанный профессионалом глухарь.
— Идеальная подстава, — тихо сказал Франциск. — Ни доказать, ни опровергнуть. Как раз для обывательской истерии.
— Эрвин, — продолжал своё Славян, — если отвлечься от закона, сможет вампир очень быстро обескровить человека? Ведь какой бы малорослой и субтильной ни была девушка, крови у неё литра четыре.
— Хм… — задумался вампир. — Чисто технически — да. Но смысла нет. Убить человека можно и попроще. А крови у одного Источника берут не больше литра, и то очень редко. Как правило, грамм пятьсот-шестьсот. Потом она теряет жизненную силу, толку вампиру от неё никакой. Но такие крупные порции способны утолить Жажду трёх-четырёх вампиров. Их берут лишь в самом крайнем случае, если не удалось найти нескольких Источников. Оказаться на грани нарушения закона крови не захочет ни один вампир, слишком суровая кара. И неотвратимая.
— Литровая кровопотеря… — задумчиво проговорил Славян не столько вампирам, сколько себе, — …если нет сопутствующих повреждений или серьёзных заболеваний, для жизни она не опасна. Хотя и уложит на несколько дней в постель. Угрозу для жизни представляет только потеря двадцати пяти процентов крови от общего объёма. У взрослого мужчины он обычно пять-пять с половиной литров. Эрвин, в каких случаях вампир может взять кровь бесплатно?
— На войне, если захватит врага в плен — тогда человек станет добычей. Если враг сдался сам, то будь любезен заплатить. Сдавшийся отдаёт тебе свободу в обмен на жизнь, поэтому одалживать её просто так, без отдачи, вампир не может.
— Понятно. То есть для любого, кто знает закон крови, абсурдность преступления очевидна? Подчёркиваю, закон крови, а не способ брать кровь.
— Jasen pen’, — по-русски воскликнул Франциск и продолжил по-французски: — Только вот кто его знает?
— Я, например, — ответил Славян. — А поскольку среди человеков я не уникум, в изобилии найдутся и другие знатоки, — заверил он. — Эрвин, а почему «упыриный гамбит» начали со Срединницы? Вампирьих общин здесь только тридцать одна. На Магичке-то выгоднее.
— Чем? — устало спросил Эрвин. — Всё одинаково.
— Я бы тоже начал со Срединницы, — сказал Франциск. — На Магичке к нам относятся гораздо терпимее. Зато магичники во всём подражают Срединной стороне.
— Понятно, — ответил Славян, теперь уверенно и твёрдо, всё, что ему было нужно, он узнал. — Эрвин, повелитель Доминик должен сам, не дожидаясь человеческой истерии, обратиться за помощью к Ястребам. Потребовать независимого расследования. Пусть выяснят, кто так старательно вас подставляет.
— А то не ясно… — буркнул Франциск.
— Что? — пролепетал Эрвин. — Вампиры просят помощи у Ястребов? Своих пятитысячелетних врагов? Да ты рехнулся! Хоть немного думай, что говоришь!
— Я-то всегда думаю, — усмехнулся Славян. — И вам советую. Полезное занятие.
— Да уж, надумал! — бешено рявкнул Эрвин, вскочил с кресла и рванул к двери.
— Подожди, нимлат, — остановил его на пороге Франциск. — Славян, поясни, пожалуйста. Я не понял. Зачем вампирам просить Ястребов о расследовании?
— Затем, что убийца — не вампир. А если и вампир, то вышвырок, за которого община ответственности не несёт.
— У нас нет вышвырков, — высокомерно сказал нимлат. — Мы не хелефайи, и не гоблины, чтобы позориться, выкидывая в мир наши отбросы. Преступников мы караем здесь же, в общинах. Честь прежде всего. Никто и никогда не скажет, что вампиры пытаются перевесить свои проблемы на других.
— А беглецы, Эрвин? Удравшие от приговора?
— Далеко ещё никто не убегал.
— Тогда тем более надо просить Ястребов о расследовании. Речь идёт о чести, которой вы так дорожите. Так не дайте Соколам её замарать!
— Бесполезно, — сказал Франциск. — Ястребы не станут помогать вампирам. Врагам.
— Ещё как станут. Рыцари ведь не имеют права отказать просящему о защите? (В ответ на его настойчивый взгляд вампиры кивнули). Ну так обратитесь к ним публично, чтобы в кусты вильнуть не могли. И поверьте человеческому суждению о человеках, Ястребы вашей просьбой будут гордиться не меньше, чем правительственным орденом. Как же, вековечные враги о помощи попросили. Да они в лепёшку расшибутся, а вину Соколов докажут.