Равноденствие

Тараторина Даха

Договориться? С пикси?! Да он в своём уме?!

– А ты куда? – я схватила беловолосого за лацкан.

– А я – спать, – довольно осклабился он, сунул мне, откупаясь, только что найденную бутылку, и спрятался в каморке, куда только что перетаскал вещи. Звякнул ключ, тоненько сообщая, что больше изворотливого знакомца я сегодня не увижу.

Я бездумно поднесла горлышко к губам и тут же брезгливо отдёрнула: Гверн не соврал: вино действительно преотвратнейшее.

Что я помнила о пикси? Да практически ничего. Шаловливые, вредные, шустрые, обожающие пакостить. Как с ними справиться? Да понятия не имею! Обычно с фейри можно договориться – многие готовы помочь, если оставаться с ними предельно вежливой. Пикси же чихать хотели на людей. Их интересует только веселье и совершенно не волнует, что станет с чужим имуществом, перепуганным домашним скотом или неудачно встретившимся на пути человеком. Дети. Проказливые, дурные и жестокие.

Прикинув, чего мне хочется больше: денег или сохранить свою шкуру, я быстро поняла, что второе, и помчалась к двери. Но стоило схватиться за ручку, как стало поздно.

Маленький суетливый звездопад посыпался из щелей в потолке. Раз ворох, два, три… Словно крышу мерял шагами великан, вспугивающий сверкающих бабочек. Рой блестяшек замер, повис, задумавшись и (я это чувствовала) разглядывая меня. Что сделать с незваной гостьей? Закружить? Завертеть? Запутать? Наброситься, как стая пчёл, защищающих улей? Меня не устраивал ни один из вариантов, поэтому я старалась не шевелиться.

А звёздочки то опускались, то поднимались, беспрестанно дрожа, жужжа и попискивая. Звуки становились всё громче, требовательнее. Какой у меня выбор? Вот дверь. За ней – стойло, небольшая полоска дороги и лес. Если окажусь достаточно быстрой, могу успеть отвязать Тварь и, если та не заупрямится, сбежать. И потом всю жизнь буду терзаться тем, что дала дёру от крохотных человечков, которые на меня даже не напали. С другой стороны – волшебный рой. И, глядя на него, как-то вовсе не хотелось верить, что человечки безобидные. Пикси приближались и пищали всё более угрожающе, но, не долетев до человека какой-то дюйм, резко свернули в сторону и прыснули по углам, чтобы снова собраться воедино и, вихрем проносясь под столами, вскидывать их в воздух и позволять с грохотом падать. Да уж, останься здесь что-то из посуды, расколотили бы всё.

Вот огромная скамья в углу, которую вечером не могли передвинуть три здоровенных бугая, взметнулась до потолка, но вместо того, чтобы обрушиться на пол, сменила направление и полетела к растерявшейся новоиспечённой ведьме по найму.

Пикси приняли решение, и оно оказалось не в мою пользу.

Я вскинула руки, скорее, по наитию, чем надеясь защититься, не вспомнив ни единого заклинания, но древняя Сила оказалась умнее: без указки прорвалась путами из-под ногтей, оплела летящую в меня махину, откинула в сторону. Гм… Эдак я и правда на что-то гожусь! Раньше тарталетку с подноса скидывала, напрягшись до кончиков волос, а тут отшвырнула громадину так легко, словно дышала.

Во второй раз я подняла руки уже осознанно – путы рванулись к скоплению звёзд, но прошли насквозь, не зацепив ни одну. А пикси только разозлились. Теперь они не просто шалили, не развлекались, а готовились мстить.

Два стола взлетели в воздух одновременно, столкнулись, разлетаясь, если не в щепки, то, по крайней мере, на части. За стеной послышался недовольный голос Гверна. Ах, я тебе спать не даю? Бедненький! Я мстительно отправила один из стульев в смежную стену. Всё равно ведь не выйдет. Ему не впервой.

Когда-то давно нам с братом давали уроки битвы на мечах. Он всё схватывал легко, словно руки срастались с оружием, а у меня не получалось: проклятая железка всё время била не туда, куда я её направляла, рукоять выскальзывала, остриё заносило…

Но с магией совсем иначе. Ведьма не управляла Силой, и Сила не вела ведьму, но мы становились единым целым, предостерегая, охраняя, защищая меня – сосуд и её – драгоценное содержимое. Удар, второй, третий! Маленькие человечки взрывались снопами искр, визжали, нападали и отступали, но уходить не собирались.

Шаловливые дети не любят ложиться спать: стоит ночи укрыть землю, они вскакивают с кроватей, требуя веселья, внимания и танцев. Быть может, именно поэтому маленькие фейри не желали отступать? Придёт утро, и не станет краткого мига волшебства, когда всё дозволено. Снова вылезут строгие мамки-няньки, заставят учиться и выполнять ненужные никому требования. Но ночь – их время. Когда никто не заставит успокоиться и спрятаться под одеяло.

И не зря: пикси – умершие дети. Те, кто не успел сотворить в этом мире ни добра, ни зла, кто недостаточно смел, чтобы слиться с Богиней, но недостаточно силён, чтобы переродиться в новом теле. И всё, что им остаётся – отголосок воспоминания о том, кем они являлись раньше, о том, что по ночам, когда нет никаких правил, они могут быть собой.

Дети…

Дети! А я, бестолочь, нападала на них! Пыталась напугать! Дети не знают страха и не ведают цены ошибки. Не понимают, что могут навредить, лишь хотят поиграть с тем, от кого ещё исходит живое тепло.

Я огляделась. Ничегошеньки! Ничего, что могло бы привлечь внимание стайки непослушных ребятишек. Собралась с силами и засаленным призраком бросила в стайку забытое Гверном полотенце, отвлекая блестяшек, накрывая недоумевающих малышей тканью. Помчалась на кухню, помедлив несколько секунд, пытаясь магией вскрыть надёжно запертый замок. Переборщила: получилось выбить дверь. Но главное же результат, верно?

Луковая шелуха, мешочки с травами, закупоренные бутылки… Всё не то! Я зазвенела крышками, чугунками, сковородками. Вот оно! Не зря здесь подают отменное медовое пиво. На самой дальней полке, заставленный пахучими специями, стоял горшочек с мёдом. Дети обожают сладкое! И пикси должны любить. Не рискуя подниматься по шаткой лесенке, я волшебством притянула его к себе. Получилось это не так просто, как я надеялась: с полки-то горшочек спрыгнул охотно, но дальше начал падать так стремительно, что пришлось прыгать вперёд, хватая его, как пугливого кота, не давая разбиться, – разодрала только начавшую подсыхать кровяную корку на колене.

Фейри подоспели как раз вовремя. Унюхали сладость и, мигом забыв о коварстве и желании расквитаться с непрошенной нянькой, стремглав полетели к угощению.

Белен оказался прав: когда была возможность, стоило почитать побольше книг о магии, а не наслаждаться её благами в неведении. Хотя навряд в пыльных фолиантах нашлись бы заклятия и советы по борьбе с пикси, поэтому теперь я могла лишь надеяться и призывать в помощь Триединую. Я изо всех сил представила невидимую границу. Вытекая из самой земли, пронизывая пол, она коконом оплетала меня и, разумеется, мою добычу. Получится? Стопы покалывало то ли от напряжения, то ли от страха, то ли от пронизывающей насквозь магии. Не в силах смотреть на несущийся к самому лицу серебряный смерч, я зажмурилась.