Равновесие невест
Шрифт:
— Я отвлеку её, как всегда, — вмешался Артан, широко улыбаясь. Ему нравилась новая Верховная — предыдущая была слишком старой и всем стало легче, когда она растворилась в речном песке, обретя вечный покой.
Тем временем, трибуны заполнялись. Прибывающие семьи подходили к королю на поклон, выказывая своё почтение, а те родители, чьи дочери сейчас поднимались на площадку, удостаивались пары ободряющих слов от повелителя. Родители Кирнан даже расположились в соседней ложе, чтобы у девушки было больше шансов покрасоваться перед Никлосом.
К королю подошёл и Брошин Адегельский со своими внуками,
И это походило на правду — гардероб женщины обновился, сегодня она блистала в расшитом серебром бутылочного цвета платье с утягивающим корсетом и пышной юбкой. В волосы вплетены серебристые ленты, а на открытой груди покоилось фамильное украшение. Однако на пальцах уже появилось несколько серебряных с чёрными драгоценными камнями колец поверх шёлковых серебристых перчаток. Всем видом, женщина показывала, что благородное семейство Адегельских приняло её как вдову их отпрыска. Что значит — она и её дети под защитой влиятельного военного рода.
Выказав своё почтение, Брошин собирался уже увести семейство, но был остановлен королём, а Артан внезапно обратился к Кристану:
— Я слышал, кэрр Кристан, вы поступаете в академию? На какой факультет?
— Пока общая программа, — смутившись, ответил парень. — После первой сессии, будет решено к какому виду службы я пригоден.
— Поступаешь по моей стипендии, не так ли? В этом году у тебя четверо соперников, включая моего племянника, ты готов к такой конкуренции? — немного ёрничая, продолжает спрашивать Артан, испытующе разглядывая Кристана.
— Я уверен в своих знаниях и способностях, кэрр Артан Гадельер. И приложу все усилия, чтобы получить стипендию. Это мечта всей моей жизни — попасть в Военную академию и служить нашей родине, — с прорезавшейся ледяной твёрдостью, ответил Кристан, расправляя плечи и с вызовом глядя на посерьёзневшего Артана. Его мать осторожно посмотрела на сына, испугавшись резких и чётких слов. Она всё ещё видела в этом двадцатилетнем пареньке своего ребёнка, а не взрослого мужчину.
— Достойный ответ, — вмешался король. — Надеюсь, ты окажешься действительно таким, как о себе говоришь.
Парень кивнул, а после глубоко поклонился и всё семейство, за исключением Брошина, сошло с помоста, отправляясь в своё ложе.
— Жаль, что его крылья не окрасились серебром, — сказал кэрр Адегельский, провожая их взглядом. — Из него получится отличный военный. Лучше, чем отец.
— Талантливый дракон нигде не пропадёт. Даже если его крылья зелёного цвета, — веско ответил Артан, с прищуром глядя на Брошина. Один из сыновей старика должен был стать адъютантом Рупера Свенского, но тогдашний маршал нарушил устоявшуюся традицию и взял к себе мальчишку с улицы. Это не понравилось Адегельским, но им пришлось проглотить обиду. И это читалось в глазах Брошина.
— Посмотрим. Иногда кровь решает лучше, чем кажется, — кисло ответил он, а затем обратился к королю: — Ваше Величество, у вас есть ко мне вопросы?
— Да, я хотел ещё вчера обсудить ваш интерес к дочерям Алисты. Они ожидаемо будут зелёного цвета, но вы пригласили их. С какой целью?
— Я планирую женить одного из внуков на девице Гадельер, — спокойно ответил он. — Получится хороший брак, ведь один из них по окончанию Академии отправится младшим послом в заокеанское Верское княжество. А туда высылают только женатых мужчин.
— Но ведь девицы с изъяном? — почти деликатно заметил Никлос, тем временем отпуская притомившегося секретаря и подзывая слугу с подносом охлаждённых напитков. — Почему именно они?
Брошин слегка нахмурился. Ему не нравилось так долго стоять на месте. И глядеть на короля снизу вверх тоже не добавляло уверенности. Как и скопившееся в отдалении количество аристократов, пытающихся услышать, о чём же так долго король говорит с ним.
— Именно из-за изъяна, — проницательно воскликнул Артан, даже хлопнул в ладони от своей догадливости. — Для отборочной комиссии важно быть уверенными в благонадёжности послов. А что может быть надёжнее влюблённого в свою жену мужчины? Он не загуляет с местными красотками. А рождённые дети ещё больше укрепят семейные узы. Далеко смотрите, кэрр Брошин.
— Но немного промахнулись. Ведь вы рассматриваете теперь только Селесту? — добавил король, делая приличный глоток лёгкого вина. Глянув на замерших аристократов, а после посмотрев наверх, в сторону площадки, куда вот-вот должны подняться девушки, он взмахом руки отправил семейства по местам. Разговор был важнее, чем их приветствия.
— Как только узнали, что Калиста не унаследовала дар, да.
— В таком случае, рекомендую рассмотреть другие кандидатуры или вовсе оставить надежду на этот изъян, так как тот, кто женится на Селесте, не покинет пределов королевства, а наоборот — отправится к ней на родину. И скорее станет нашим послом к эльфам.
Артан дёрнулся от этих слов, хоть и знал о планах короля. Ему претила сама мысль, что Селесту рассматривают только как дополнение к этой миссии. И король не думает о ней, как о личности. А ведь она не просто девица на выданье. В ней есть нечто диковинное…
— Я буду учитывать ваши пожелания, Ваше Величество, — учтиво поклонился Брошин, и взмахом королевской руки был отправлен обратно.
Теперь в королевское ложе вернулись ближайшие соратники, включая благодушного Врана с женой Пиеттой, а также Винелия Барбская, которой король явно благоволил, дозволяя организовать приём дочери подводного короля.
Над трибунами засверкали сотни маленьких зеркал, направленных в сторону дворца и усиленных магией, чтобы невесты почувствовали поддержку близких. Король посмотрел наверх и увидел на краю площадки Астерию Брунцкую, ожидающую его приказа. Он вскинул руку и над трибуной вспыхнуло ярко-белое пламя:
— Да начнётся Равновесие невест! — голос короля мощным рыком зазвучал на всех площадках королевства, знаменуя начало самого главного весеннего праздника.
Аристократы захлопали и затопали ногами, их голоса зазвучали по-звериному, а на лицах расцвели довольные улыбки. И тогда король, единственный, кто отчётливо видел происходящее на площадке, поднял руку и щёлкнул пальцами, погружая трибуны в напряжённую тишину. А герольд, стоявший в специальной боковой нише над сценой, хорошо поставленным голосом объявил: