Равновесие невест
Шрифт:
— Это мы ещё посмотрим, кто здесь правитель! — процедила, одной рукой управляя ариусом, а другой вытирая кровь из носа — приходилось прикладывать всё больше усилий, пьетта захватывала в кольца ариус, а это влияло на моё сознание.
— Дави их, Сэл! — закричал Ник, опять падая на пол, выгибаясь по струнке, когда пьетта забралась к нему под кожу.
— А я бы не стал этого делать, — зазвучал голос от королевских дверей. Обернувшись, увидела Тьена, держащего у ног бессознательного Артана. В руках двоюродный брат держал склянку с чем-то белым и демонстративно помахал ею передо мной. — Отпусти их немедленно, иначе твой возлюбленный сдохнет от Чёрной пьетты.
И я опустила руки, в шоке глядя на него. Совершенно невозмутимого, спокойного, в шикарном костюмчике, на голову увереннее старших членов семьи. Видя, что мешкаю, он поднял свободную ладонь, затянутую в серебристо-чёрную перчатку и легонько сжал, отчего к нему подлетел сгусток пьетты и сжался вокруг шеи Арта, приподнимая маршала, вынуждая хрипеть и давиться чёрным дымом.
— Это был ты, — внезапно прозрела, когда точно такие же сгустки по мановению его руки окружили меня, сжимая, но не сдавливая запястья. — Ты убил Владиса!
— Да-да-да, — проворчал парень, отмахнувшись от слов и входя в зал. Одно движение — и такие же кандалы сжались вокруг рук и шеи Никлоса, прекращая причинять ему боль. Нориус растворился, оставляя короля без защиты. — Это всегда был я, но какая разница? — и он тепло улыбнулся. — Вот это вот всё происходящее — абсолютно излишнее! Главное — это что будет дальше. У кого какие мысли?
— Тьен, что ты задумал? — я вижу хмурое недоумение на лице, встающего с пола, Брошина. — Верни перчатку. Ты молодец, своё дело сделал, дальше…
— Нет! — и парень с дьявольской ухмылкой на губах, отрицательно покачал указательным пальцем. — Прости, дедушка, но ты со своими идиотскими планами давно вышел в тираж, — и он махнул рукой, а вокруг Брошина, от которого отпрянули все остальные, образовался мини-смерч из шариков пьетты. Старик закричал не своим голосом, когда дрянь вцепилась в его кожу, отгрызая кусочки, раздирая на части. Он пытался вырваться, забегал из стороны в сторону, но пьетта только подняла его наверх, а дальше я зажмурила глаза, слыша только дикий надрывный крик.
— Никто не покинет этот зал, пока я не закончу! — прикрикнул Тьен, и открыв глаза, вижу, как аристократы попытались драпануть, но у них ничего не вышло.
Как будто в насмешку, с улицы раздались иные крики. И дядя Тьена, Акрош, оказавшийся смельчаком, подошёл к окну. Шок проступил быстро, когда до него дошло, что именно он видит:
— Они пошли в атаку. Чёртовы русалки атакуют город! — помертвевшим голосом заявил он.
— Значит времени осталось мало, — усмехнулся Тьен, — а жаль, я заготовил такую речь! Ну ничего, перейдём к самому вкусному, — и он многообещающе подмигнул мне: — Морвиус-нориус-ариус! — его голос наполнился драконьими модуляциями, как набатом прошёлся по залу, и будто ветер встрепенулся между занавесок, дотронувшись до наших лиц льдом и снегом, и прямо перед Тьеном в воздухе возникла книга сделок.
Глава 26. Скованные одной силой
Селеста
«Не следуй по этому пути, Селеста», — всплывают в памяти полузабытые слова. Перехватывает горло, а взгляд прикован к толстому корешку книги. Всё отошло на задний план. Только еле-еле чувствуется вибрация, проходящая по всему дворцу — это русалки пробивают укреплённое магией основание скалы.
— Не отвлекаемся! — щёлкнул пальцами перед носом Тьен. — У нас ещё куча дел, и появление русалок лишь облегчает нам всем задачу.
— Чего ты хочешь? — раздался измождённый голос Никлоса с пола. Он весь искусан, в крови и чёрной жиже, изо рта свисает тонкая ниточка крови, глаза полуприкрыты, над виском глубокая гематома. Король полулежал на животе и только чуть-чуть смог приподняться, чтобы увидеть ненавистную книгу. Ох, он её действительно терпеть не мог, таким взглядом прожигал закрытый том, и будь его воля — стёр бы в пыль.
— Чего и все — власти, — буднично отвечает Тьен, неотрывно глядя на увесистый талмуд.
И от его слов над нами резко опустился полог, отсекая внешние звуки, создавая лёгкую дымку. Я вижу, как Вран что-то орёт, пытаясь добраться до круга, но его отшвыривает в сторону, и он падает на спину. Над ним вырастает Акрош, который не переставая кричит на канцлера, но тот упрямо мотает головой, с гадливым отвращением глядя на Тьена.
Остальные сторонники заговора безуспешно пытались покинуть помещение, но двери не поддавались, а окна оказались заблокированы Чёрной пьеттой. В конце концов, извращённая тьма вынудила их опуститься обратно на стулья и замереть без движения. Обернувшись, вижу движение рук Тьена и его радушную улыбку.
— Им не стоит разбредаться по дворцу — это слишком опасно, — с ложной тревогой в голосе объяснил он. Кто-то привлёк его внимание, я вновь вижу Акроша, который вплотную подошёл к куполу. Мужчина выжидательно наклонил голову и секунд десять они сверлили друг друга взглядами. Наконец, Тьен скрипнул зубами, сдаваясь, и жестом открыл перед дядей выход.
Пока они были заняты, я мелкими шажками добралась до лежащих рядом Ника и Артана. И если король был в сознании, но без сил, то Арт наоборот — еле держался. Расстегнув рубашку, вижу черноту, до самого сердца заполняющую ядом кровеносные сосуды. Вижу, как вздулся живот, слышу прерывистое дыхание с клёкотом, и как прямо из кожи струится липкий дым, обтекающий мои руки с едва слышным шипением.
Я попыталась призвать ариус, но меня жёстко за руку схватил очнувшийся Никлос. Его глаза и голос суровы и беспощадны:
— Не смей. У тебя нет столько сил, сама умрёшь и нас всех погубишь, — сипло говорит он.
— Да, прелестная Селеста, послушай нашего короля. Не стоит этого делать, — раздаётся пародийный голос позади.
Встаю с колен, оборачиваюсь и холодно смотрю на него, сжав руки у живота. Я знаю, что ариуса почти не осталось, что перед глазами бегают чёрные мушки, что за пределами купола сотрясается дворец и почти слышны крики людей, знаю, что книга между нами так и манит, зовёт, предлагая раскрыть её, прочитать страницы, узнать историю рода Каргатского. Знаю, что Тьен, тот самый парень, который так поддерживал меня на балу, который всегда был добр ко мне и сестре, который казался славным малым и вместе с братом был на нашей стороне, оказался предателем и убийцей. И каким-то жутким повелителем Чёрной пьетты, которая буквально ластится к его пальцам, просачиваясь сквозь купол.