Равные
Шрифт:
И всё же даже у Металлов есть страхи. Ребёнок придёт в мир обычным человеком. Для обращения в Металл ему необходимо будет пережить летальный исход человеческой жизни. А перед этим целую человеческую жизнь, два десятилетия, наполненные опасностями, способными оборвать хрупкую “обыкновенную” жизнь ещё до того, как она успеет стать металлической. Как это выдержать?! Как Теона с Беорегардом выдерживают то, что произошло с их ребёнком?!
Тею так и не нашли. Следы похитителей оборвались сразу после выхода из подземелья Рудника. В ту ночь разбушевалась непогода – штормовой ливень не утихал следующие трое суток. Возможно, все следы смыло… Мы обыскали всю округу и даже дальние границы, и за их пределами. Теа, пятеро жителей Рудника и капсула Кея словно испарились в пространстве. Ещё три часа назад все они были в наших руках – и вот их нет. Как будто и не было… Нас не спасли никакие стены, ни даже металлическое величие. Беорегард с Теоной едва не загнулись от боли. Им начало легчать только после следующей зимы. Добромир облегчил их боль… Жаль, что искоренить
Дочери Беорегарда и Теоны уже должно быть тридцать пять лет. Если её не убили. Она может жить и не знать, что является носителем Металлического Гена, что она в любой момент может стать могущественным Металлом. Она уже превратилась во взрослую женщину. В Диких просторах жизнь людей тяжела. Она может выглядеть намного старше своего возраста – все женщины и мужчины сейчас стареют преждевременно. И много рожают… Она может быть матерью, у Беорегарда и Теоны могут быть внуки… Или всё же младенца убили и Теи уже давно нет в этом мире. Боль, размером с галактику, и справляются с ней Беорегард с Теоной только благодаря тому, что вдвоём они больше галактики: вместе они – Вселенная.
Дети. Их нет ни у меня, ни у Кея. Я слышала, что Лив тоже не стала продолжательницей нашего живучего рода. Она пришла к власти в Парадизаре сразу после гибели Осы Сэвиджа. Правила долгие годы и много наворотила. О многом я предпочла бы никогда не узнать. Но в самом конце своего правления она сотворила невероятное – пожертвовав собой, она спасла в сотни раз больше людей, чем успела погубить за всю свою непростую жизнь. Она всё же сумела стать героиней, какой всегда мечтала быть. Какой всегда стремилась видеть её я. Пусть её путь и был тернистым, и ухабистым, в итоге она смогла финишировать достойно. Надеюсь, этот факт искупит её прегрешения перед теми, кому она намеренно навредила. Я её простила. И Кей простил. Надеюсь, она тоже успела простить нас. Надеюсь, её простили или ещё успеют простить все остальные.
Мой взгляд перебегает по тёмным холмам, заросшим густым лесом, и, не находя движений искомых фигур, останавливается на поверхности силового поля. Эта технология, сквозь кровь и пот выкраденная Титаном у Парадизара для Рудника, не раз за эти три с половиной десятилетия спасла местных жителей от гибели. Дилениум стал силён в авиации. Когда они в первый раз пытались бомбить нас, мы не удивились – мы знали, что рано или поздно это произойдёт. Силовое поле устояло после серии из сотни сброшенных на наши головы бомб. Продвинутые технологии Павшего Мира не подвели. Дилениум не взял Рудник и наконец распрощался со своей мечтой установить контроль над Металлами. Но устоит ли сам Дилениум?
Металлы никогда не искали войны. Мы пацифисты. Политика отказа от всяческих войн, кажется, внедрилась в наши сознания вместе с металлизмом, вкрапившемся в нашу кровь. Мы огорчаемся, когда нам приходится жестоко защищаться от внешних нападков. Наше непрестанное стремление к сохранению и преображению мира – наша несокрушимая мощь. Поэтому мы смогли вывести вакцину от Стали и поэтому мы со временем сможем усовершенствовать её. У Дилениума было больше шансов на гораздо больший успех: у них была большая территория, у них были ресурсы, у них было время… Однако у них не было стремления к развитию. Вместо того, чтобы созидать, изобретать, спасать, они возжелали захватить, отобрать, разрушить… Поэтому они проиграют. Целый континент проиграет одному маленькому городу! Окруженные Блуждающими на континенте, пораженном Сталью, мы не только спасёмся – мы спасём! Они же, имея в руках всё, останутся ни с чем. Потому как жажда смерти притягивает смерть. Они жаждали убивать и убивали, и потому будут убиты. Они осознанно идут по пути погибели и потому приближаются к тому, к чему стремятся их мысли. Наши мысли и наши действия спасали, и продолжат спасать. Каждый выбрал свой путь. У каждого пути будет конец. И каждый конец будет отличим от другого – ни один не будет идентичен противоположному. Выбор пути – шаг – шаг – шаг – финиш.
Согласно разведке, возглавляемой Иридием и Молибденом, Блуждающие, трезвые и потерянные, впервые за полвека не только нацелились, но начали Великий Поход на Дилениум – очередной виток в истории находящегося на последнем издыхании человечества. Между Дилениумом и Евразией образовался новый перешеек – они пройдут по нему. Если Дилениум не выстоит, в Евразию хлынет новая волна новообращённых Блуждающих, что будет подобно цунами из сгустка необъятного хаоса. Исцеление от Стали на этом континенте вновь отложится на столетие, а может и на более длительный срок. И не спасёт их души их оружие. А ведь могли, ведь с самого начала и до конца имели возможность найти своё спасение в спасении ближних. Но теперь… Видимо лагерь блуждающих душ под стенами Рудника скоро сильно разрастётся, несмотря на то, что все эти годы мы, не покладая рук, трудились над его спасительным уменьшением. Многие из Дилениума в итоге придут к нам. Но мы не торгуем спасением. Мы его раздаём. Его мало. Оно достаётся случайным и далеко не всем. А теперь рискует достаться ещё меньшему проценту нуждающихся… Зачем они воевали? За что они воевали? И теперь нам спасать их тела. Но души… Души их никто кроме их самих не спасёт. Раскаяние накроет их. Но скольким душам будет подарено время на него?
Главы 2-3
До рассвета ещё есть пара часов и мне есть куда идти. Не домой, конечно. Конана дома днём с огнём не сыщешь, не то что ночью. Мы оба
За шестнадцать лет до моего попадания в Рудник здесь случилась знаменитая “Ночь клыков и Металлов”. Это был год Падения Старого Мира, люди только начинали свой путь спасения в Руднике. Город тогда не был забит под завязку: он мог вместить в себя тридцать тысяч душ, но пока ещё успел принять только двадцать тысяч. В первые дни Стали все пребывали в панике, Металлов ещё не существовало, то есть ярко выраженных, превосходящих всех прочих лидеров не было – Беорегард с Теоной и Кармелита обратились в Металлов немногим позже. В первые же дни всё было скомкано. Потоки беженцев, приходящих к стенам Рудника, хотя и проверялись тщательно, всё же однажды были проверены недостаточно хорошо. Добравшаяся до Рудника Кармелита смогла провести внутрь города своего укушенного Блуждающим мужа. Его звали Рэймонд Тейт, он был старшим и единственным братом Теоны, в то время как Кармелита является старшей и единственной сестрой Беорегарда – так самая горячая пара Металлов Рудника и познакомилась, и в итоге соединилась в неделимое целое. В общем и целом: Кармелите не следовало проводить внутрь “чистого” города укушенного. Сначала она заперла своего пораженного Сталью мужа в подвале дома, в своё время построенного для неё Беорегардом, затем попыталась вколоть в его сердце одну из прямых металлических инъекций, которые тогда ещё имелись в Руднике, но всё закончилось тем, что она потеряла контроль, в результате чего Блуждающий Рэймонд Тейт вырвался на свободу.
В те дни вирус Стали срабатывал быстрее, чем работает теперь. Рэймонд покусал людей, те снежным комом начали распространять Сталь по Руднику… Ситуацию в последний момент спас Тристан, сын Кармелиты от её первой влюблённости, к тому моменту успешно прошедший основную стадию обращения в Титан. Отойдя от яда Блуждающего – его укусили задолго до “коллапса” с Рэймондом – он, естественно, как Металл не пострадал, а увидев в Руднике хаос, расправился с ним по-своему. Не признав в безумном Блуждающем своего отчима, он вырвал у того сердце, укушенным Кармелите и Беорегарду вколол в сердца прямые инъекции металла, а заодно ещё одну инъекцию впорол и в сердце случайно проходившей мимо Теоне, после чего переложил внутри города с пять тысяч укушенных. Красавчик умудрился не прикончить ни единого чистого человека и не пропустить ни одного зараженного. Пять тысяч зараженных! Их могло быть двадцать тысяч… Но Титан успел спасти пятнадцать тысяч человек: уничтожил пять тысяч пораженных, являющихся близкими и даже родными людьми тем, кого необходимо было спасать ценой столь тяжкой жертвы… Пострадали все: старики, мужчины, женщины и даже дети – целые семьи…
Как я уже обозначила ранее: Металлы – пацифисты. Мы огорчаемся, когда нам приходится жестоко защищаться от внешних нападков. Порой даже огорчаемся сильнее, чем следовало бы… У Титана после той ночи возник ступор. Я не знаю подробностей, но судя из рассказов других Металлов, это было страшно… Во-первых, он был самым первым Металлом, которому никто не мог объяснить, что именно с ним происходит; во-вторых, он был новообращённым, то есть со сбитыми внутренними настройками = неотлаженным самоконтролем; в-третьих, он из семнадцатилетнего парня резко обратился во взрослого, крупногабаритного мужчину; в-четвёртых, он тогда был по уши влюблён в Теону и внезапно узнал, что она предпочла ему его родного дядю; в-пятых и в-шестых, ему пришлось убить отчима, по совместительству бывшего его лучшим другом; в-седьмых и в-восьмых, ему пришлось проткнуть сердца матери и дяди, чтобы спасти их от Стали; в-девятых, он пронзил металлической вакциной сердце случайно проходящей мимо Теоны исключительно из-за чувства ревности, которое его, как новообращённого Металла, тогда разрывало напополам…