Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть
Шрифт:
И в это время Господь начал разговаривать со мной. Он сказал: «ты видел миллиарды людей, которые находились во тьме. И когда я им посылал Своих послов, они не слушали Меня. Ты также видишь людей, которые вокруг твоего гроба. И все обвиняют, что, якобы, Я, будучи Богом, наказал тебя. Также ты сейчас видишь, что происходит в реанимации. И когда ты встанешь, эти врачи сто процентов будут уверены, что это их способности подняли тебя на ноги. Но никто из них даже не подумает обо Мне». И в это время Он начал плакать. Я видел слезы, которые текли по лицу Господа, и Он сказал: «неважно, как обо Мне люди думают, но, если бы понадобилось ради одного из них, Я бы спустился заново на Землю и прошел тот Путь, Который Я прошел две тысячи лет тому назад. И делал то, что Я делал две тысячи лет тому назад, ради одного человека».
И в это время Господь сказал почему бы мне не идти и сказать одному, и вернуться. Моя позиция была примерно такая. Сейчас я спущусь, войду в тело, скажу врачу, и пойду обратно. Потому что ни в коем случае я не хотел оставить ту красоту и ту свободу, которая была там.
Но после этого Господь сказал: «ты пойдешь, и скажешь многим!» Почему-то это произошло быстро и вдруг, когда я начал спускаться, я вспомнил о взрыве, я вспомнил годы служения, как я многим проповедовал, и люди не слушали. Я сказал: «Господь, я не хочу идти на Землю». И вдруг я остановился и говорю: «я был там, Ты помнишь, я многим рассказывал, но они не верили. Что толку от того, что я опять пойду и не будут верить?»
И в это время заметил, что возле меня находится огромная сияющая гора, и сверху начала спускаться лавина. И я понял, что за то, что я отказался идти на Землю, вот эта волна, лавина придет и унесет меня. И от меня не останется никакой памяти. В это время эта лавина становилась больше и больше. И она была подобна кристально чистой воде, смешанной с огнем.
И когда Он подошел и стоял примерно возле меня, я мог трогать, потому что Он был живым. И за Ним спускались другие волны. И на каждой волне были люди. В первой я увидел, есть такой служитель Дэвид (неразборчиво), в другой еще служитель, в третьей из Азии один служитель. После чего я сказал: «да, Господь, я знаю этих ребят. Они круто служат на Земле». После чего Иисус сказал, что: «у этих людей ничего нету». Эти слова сильно потрясли меня. Я говорю: «как ничего нету, если один из них сумел собрать миллион человек в своей церкви?» Тогда Господь сказал: «Я же говорю тебе, у них ничего нету! То, что есть у Меня, это Мое. Кому Я захочу, тому отдам. Это Моя слава!»
После чего я был потрясен. И я сказал: «тогда дай мне эту славу Твою в большом количестве, в большом объеме, чтобы я мог идти и рассказывать людям. Чтобы люди могли уверовать». После чего Господь смеялся. Он смеялся и сказал: «многие подобно тебе тоже требуют, что ты сейчас требуешь. Но дело в том, что две тысячи лет тому назад каждому верующему я уже отделил больше, чем они требуют. Огромная Моя слава сопровождает их. Но дело в том, что люди подходят к ней и не могут взять ее. Не хотят стать частью ее, чтобы нести Мою славу».
После чего я был удивлен, и сказал: «тогда я пойду». Он сказал: «ты пойдешь, и многие острова, и материки, и народы пройдешь. И расскажешь то, что Я вложил в твое сердце. И ты, вообще, не думай, что сказать, потому что, когда ты скажешь этим людям, Я докажу, что Я есмь».
Эти слова сильно вдохновили меня. Я понял, что Он хочет открыть Себя всему человечеству, независимо от национальностей и от возраста. В это время я успокоился, потому что договор был заключен на Небесах. «Иди, просто рассказывай там, где хотят тебя услышать». После чего я с радостью согласился, и вернулся на Землю. Потом я вошел на территорию галактики, и все остальное. И я заметил Солнечную систему, все реально, так близко, то есть. И я вошел в тело, и хотел тоже что-то сказать, а уже тело не слушало меня. Оно было совершенно как деревянное. То есть, вообще, не комфорт.
Я услышал голоса врачей, которые успокаивали меня: «все в порядке, успокойся», и тому подобное. Я слышал, чем они занимались, все остальное. Факт в том, что два дня спустя уже они поняли, что я не умру. Потому что первые двое суток они ждали моей смерти. То есть, сейчас он умрет. Часто они открыто разговаривали возле меня, думая, что я сплю. Ну, это не то, что хитрость или мудрость. Просто, когда они звали меня, я не отвечал им. То они могли сказать: «да, он спит», и могли читать то, что сегодня я рассказывал.
Тогда я еще не знал, что у меня двенадцать осколочных ранений, их надо удалить, они не знают, как удалить. Потому что плюс ожоговые ранения, осложнения всякие… И сильно были встревожены этим всем. Комиссия за комиссией приходила. Потому что по приказу президента была образована специальная комиссия при министре здравоохранения. И президент лично сам все это контролировал, чтобы все это бесплатно лечение, все остальное. Чтобы врачи были разрешены из других стран тоже. Должны там участвовать из Западных стран и Восточных.
То есть, это помню. Они ежедневно могли заходить к нам. Но первые двое суток, пару раз, когда я пришел в себя, они почему-то спрашивали адрес моих родителей. Но я запретил им говорить. Потому что я знал, о чем они думают. Они ждали смерти. Как часто люди, особенно когда старые умирают, люди собираются, это на Востоке принято, он еще не умер, они готовятся к похоронам. Начинают покупки делать, чего-то там собирать, письма писать.
И вот, в тот день я им сказал: «я прощаю вам, потому что скоро я пойду и сам им скажу». Я не знаю, как они реагировали на это, потому что я не видел, потому что все лицо было опухшее. Но факт в том, что на четвертый день, по-моему, начали делать перевязку, после чего оно совершенно изменилось – отношение врачей. Я помню первую перевязку. Когда они начали открывать, первый день, они поставили 48 % ожога, и вот, когда они начали открывать, они говорят: «это не может быть». Потому что левая рука была вся сгоревшая. Когда они начали открывать, то есть, тело начало частями восстанавливаться…
И таким образом, меня на седьмой день перевели из реанимации в ожоговый. Из ожогового на двадцать первый день меня выписали из больницы. Конечно, я не мог пойти пешком домой, но я своим ходом решил. Сел на машину… я много потерял крови, также удалили эти осколки. Без наркоза еще. Поэтому, я помню. Факт в том, что уже через месяц я мог уже улететь за границу. Не для лечения, а для того, чтобы восстановиться. Сказали, что я должен поменять климат, чтобы вот это психическое, чтобы не повлияло сильно.
И, таким образом, когда оттуда в феврале месяце вернулся, три месяца спустя, я мог спокойно бегать, есть столько, сколько угодно, и тому подобное. Я, вообще, сильно поправился, что не могли узнать меня. Но факт в том, что то, что произошло, на самом деле, это чудо Господне, о котором я не могу умолчать.
Меня могут попросить, чтобы я не говорил об этом, может быть, будут заставлять, чтобы я не говорил об этом, но пусть эти ребята поймут меня правильно. Потому что я не имею права молчать. Я это не рассказывал один раз или десять. Я несколько тысяч раз рассказал. Но больше всего рассказывал это тем людям, которые захотели. Например, я рассказывал это своей маме. Она сейчас на Небесах, я верю. Я не рассказывал ей подробно, потому что я понимал, что это ей не нужно. Я примерно ей рассказывал, что да, я умер. Но Божьей благодатью я спасен, и тому подобное. То есть, я подробно ей не рассказывал, что там всех ожидает. Но, что я хочу сказать?