Рай и ад. Великая сага. Книга 3
Шрифт:
– Так, Чарли, – заявил Деревянная Нога, когда они перешли вброд Смоки-Хилл. – Пора тебе начинать учебу.
– Ты никогда не знаешь, когда тебе понадобится скорость. Мы с Малышом тренировались, пока не научились собирать типи за десять минут и разбирать вдвое быстрее. С твоей помощью это время можно еще сократить. Заметил, что круглый вход всегда обращен на восток? Так можно избежать большинства сильных дождей и ураганов с запада и увидеть восход солнца. А еще индейцам это всегда напоминает о Великом Духе, который приносит им свет и пропитание. Ну, за дело, Чарли. У тебя восемь минут, если
Мерцающий свет костра падал на моток медной проволоки. Волосы Деревянной Ноги уже достаточно отросли, чтобы их можно было заплетать в косы, что он и сделал, закрепив концы кусочками проволоки.
Чарльз жевал пеммикан – высушенное и растертое в порошок мясо бизона, смешанное с жиром и ягодами.
– Если хотите, я могу укоротить вам волосы ножом, – сказал он.
– Ну уж нет. Тот, кто отрезает мужчине волосы, потом заберет его жизнь. Если шайенн когда-то и стрижется, его женщина тут же сжигает то, что состригли, чтобы никто не смог наложить заклятье с помощью волос.
Малыш вдруг взволнованно подпрыгнул:
– Дорога! Дорога!
Чарльз посмотрел туда, куда указывал палец мальчика, – на светлую полосу поперек звездного неба.
– Это Млечный Путь, Малыш.
– Это Висячая Дорога, Чарли, – поправил его Джексон. – Путь, по которому шайенны отправляются в мир духов. Дорога в страну мертвых.
Торговец ласково похлопал племянника по плечу, успокаивая его, открыл свой парфлеш – кожаную сумку, украшенную иглами дикобраза и росписью, откуда достал рулончик чистой мягкой кожи и расстелил ее перед костром. Потом открыл маленькие глиняные горшочки с красной и черной краской, которую немного разбавил слюной. И уж совсем удивил Чарльза, когда извлек из сумки маленькую кисточку для живописи.
Обмакнув кисточку в черную краску, он начал рисовать в верхнем левом углу куска кожи три схематичные фигуры всадников на лошадях. Последней он пририсовал фигурку поменьше, на четырех ногах.
– Это еще что такое? – спросил Чарльз.
– Начинаем наш счет зим. Это что-то вроде рисованной истории человеческой жизни. Его ведут вожди и воины. – Он усмехнулся. – Думаю, Торговая компания Джексона теперь достаточно солидная, чтобы начать свой в этом году.
Они увидели стадо бизонов; животные двигались на юг, как обычно в это время года. У ручья, ссохшегося едва ли не до шести дюймов от берега до берега, им пришлось ждать несколько часов, пока стадо не прошло. Оно растянулось на шесть или семь миль от начала до конца и почти в милю шириной. Джексон показал на старого быка, который шел впереди:
– Индейцы иногда называют бизонов дядюшками. Оно и понятно, ведь буффало дают им почти все, что они едят или используют в хозяйстве, поэтому и становятся чем-то вроде родни.
Под мрачным серым небом, где вспыхивали серебряные зигзаги молний, Чарльз, придерживая шляпу, всмотрелся в восьмерых молодых индейцев, вооруженных копьями и винтовками. Они были не очень далеко, поэтому он отчетливо слышал, как они кричат:
– Сукины дети! Сукины дети!
Один воин встал коленями на спину своей небольшой лошади и выставил к ним задницу, хлопая по ней правой ладонью.
– Да уж, – вздохнул Деревянная Нога, – они точно умеют такое, чему и нам неплохо бы научиться.
Малыш подъехал поближе к дяде. Чарльз
– Это же просто деньги на копытах, вот что такое для них лошади, – сказал Джексон. – Богатство племени. Они не станут рисковать ими, гоняясь за нами. И вообще, они редко нападают, если только их много, больше, чем противников, а еще если они попадают в западню или их к этому вынуждают. К тому же они достаточно близко, чтобы разглядеть вот это.
Он несколько раз поднял над головой винтовку. Воины ответили новыми оскорблениями. Но когда ветер усилился и полил дождь, они умчались прочь вместе со своим табуном. Чарльзу понадобилось минут десять, чтобы успокоиться. На войне он тоже испытывал страх перед сражением, но теперь это чувство показалось ему острее и глубже. Возможно, в этом были виноваты здешние места. Пустые, безлюдные и прекрасные.
– Ныряй, Чарли! – закричал Деревянная Нога. – И стреляй!
Чарльз выдернул ноги из стремени и резко свесился влево. Повиснув между седлом и травой, пока Дьявол несся вперед бешеным галопом, он на секунду подумал, что вот-вот свернет себе шею.
Но все обошлось. Обхватив ногами круп коня, он зацепился левой рукой за шею пегого и так, прячась за ним, постарался забыть о земле, несущейся мимо.
– Стреляй! – проревел его учитель.
Чарльз подтянулся настолько, чтобы пустить пулю над холкой мчавшейся лошади. Джексон одобрительно завопил, а потом крикнул:
– Еще раз!
После пяти выстрелов рука Чарльза не выдержала, и он упал с коня, лишь в последний момент вспомнив, что нужно расслабиться. Так что удар о землю едва не вышиб из него дух.
Фенимор тут же стал носиться вокруг него кругами с бешеным лаем. Малыш громко смеялся и хлопал в ладоши. Деревянная Нога поднял Чарльза с земли и пошлепал его по спине, помогая восстановить дыхание.
– Неплохо, Чарли. Даже очень неплохо. Просто здорово. Ты словно родился в прериях. Настоящий природный дар, видит Бог.
– Думаете, научиться стрелять из-под лошади так важно для меня? – с некоторым скептицизмом спросил Чарльз.
Джексон пожал плечами:
– Чем больше ты умеешь, тем больше у тебя шансов сохранить свой скальп на случай, если какой-нибудь дикий шайенн вдруг очень захочет снять его. Они сами постоянно используют этот трюк с наклонами. Даже соревнования устраивают, только вместо настоящего оружия берут замотанные в тряпки копья. Стараются ими сбить друг друга с лошади. Кое-кто считает, что и стрелять таким способом гораздо безопаснее. Ну, как себя чувствуешь?
Вернулся Дьявол и, опустив голову, шумно вздохнул.
– Грохнулся я основательно, – улыбнулся Чарльз. – А в остальном все отлично.
– Ладно. Надо потом еще раз попробовать. Упал ты, кстати, потому, что…
В тот вечер Джексон добавил еще одну пиктограмму к их счету зим. Условная фигурка из палочек изображала Чарльза, который стрелял, повиснув сбоку на мчавшейся лошади. Чарльз даже ощутил прилив гордости, когда торговец показал ему готовый рисунок, и впервые за несколько недель в ту ночь спал без всяких снов.