Рай Incorporated
Шрифт:
– Очень надо… – как можно безразличнее отозвался я.
– И я первая в туалет утром. Идет?
– Идет. Так я пошел за вещами?
– Вечером, дорогой. Увидимся
– А ты не боишься камер и все такое? Нас ведь могут застукать…
– Я же тебе сказала: здесь никому нет дела до твоих любовных похождений. А Оливареса я беру на себя.
– Хорошо бы вообще камеры отключить, чтобы не подглядывали.
– Не беспокойся об этом. Ну, до вечера. Там и поговорим.
– Но ты все же скажи: отчего Оливарес именно тебя взял на работу?
– Ты разве не слышал? Меня рекомендовала одна солидная фирма.
– А-а, понятно…
– Что тебе понятно? Наша служба пользуется заслуженным авторитетом в Латинской Америке. Оливарес может не любить евреев, но Моссад он очень уважает, уверяю тебя. Я для него в первую очередь эксперт по безопасности, а не администратор. Кресло администратора
– Авторитет, говоришь? А как насчет теракта в 1994 году, когда иранцы, как утверждает молва, взорвали Еврейский культурный центр: семиэтажное здание полностью разрушено, 85 человек погибло и больше 300 человек получили ранения? Страшный удар по 300-тысячной еврейской общине. Не уберегли, выходит?
– Что было, то было. Урок для нас: врага нельзя недооценивать. Поэтому мы часто прибегаем к превентивным ударам, не обращая внимания на вопли международного сообщества. История моего народа пронизана идеей отмщения ненавистникам евреев, ибо от этого зависит наша судьба, само наше существование как нации. Об этом говорит и Тора, священное Пятикнижие. Мы не подставляем, как христиане, вторую щеку нашим обидчикам. Не будем подставлять. На карту поставлено слишком многое, чтобы позволить себе беспечность и мягкотелость. Мы не альтруисты.
Конец ознакомительного фрагмента.