Рай под колпаком
Шрифт:
Я медленно поехал вдоль улицы и кварталах в двух от универсама, за зданием почтамта, увидел три пустующих столика под зелеными зонтиками. Летнее кафе — это, пожалуй, то, что нужно. Можно посидеть, подумать, и чтобы никто не мешал.
Припарковав машину напротив кафе, я прошел к столикам. Разнорабочий в оранжевом комбинезоне доставал из киоска ящики и складировал на тележку.
— Кафе закрывается? — спросил я.
Он оглянулся, узнал меня (интересно, найдется ли в городе человек, который нас с Бескровным не знает?) и приветливо улыбнулся.
— Нет, открыто. Присаживайтесь. Если хотите, могу обслужить.
Черт бы вас побрал с вашей услужливостью и жалостью! В этот момент я как никто понял Джека Потрошителя и прочих серийных убийц. Жалость со стороны к своей ущербности всегда вызывает неприятие
— Пиво есть? — натянуто спросил я. — Алкогольное.
Он неодобрительно покачал головой, но указал на ящик, стоявший на тележке.
— Есть. Как раз забираю.
— Кому оно мешает? — пробурчал я, вскрыл ящик и достал пластиковую упаковку с четырьмя банками светлого пива. — Вы не потребляете, другим не мешайте.
— Вы забываете о детях, — сказал он. — Мы впервые сталкиваемся с миром, где так много разрешенных наркотических продуктов и столь длительный срок детского возраста.
— Ты что — биоробот? — я поставил упаковку на столик и уставился на рабочего недобрым взглядом.
— С чего вы взяли? — удивился он. — Обыкновенный, — он улыбнулся, — как вы называете — «новообращенный самаритянин». Учитель.
— Тогда почему отождествляешь себя с пришельцами? «Мы сталкиваемся…»
— Потому, что как история человечества, так и история цивилизации эго для меня родные и неразделимые.
— А ящики почему грузишь, если учитель?
— Не нахожу в этом ничего зазорного. Мелкие работы требуют ручного труда, и каждый занимается ими помимо основной работы.
Его патетика меня покоробила.
— Орден тебе надо дать… — пробурчал я, развернул кресло и сел за столик к нему спиной. Чтоб и глаза не видели.
Вскрыл банку пива, налил в бокал, отхлебнул. Но мысли не шли — мешал копошащийся за спиной учитель в оранжевом комбинезоне. Наконец он закончил погрузку и покатил тележку по тротуару мимо столика.
— Всего вам доброго, — пожелал он на прощание. Хотелось послать его подальше, но сдержался. Тоже мне, самаритянин выискался! Вмажь такого по морде крюком слева, он тут же правым боком к тебе услужливо повернется.
Прикрыв глаза, я попытался настроиться на аналитический лад. Много фактов таинственных и необъяснимых скопилось в голове, но самым таинственным и непонятным был факт существования могилы Мамонту Марку Мироновичу. Почему к ней чуть ли не толпами стекаются пришельцы, почему мне запретили съемку на видеокамеру «таинства поклонения» бренным останкам Мамонта, наконец, почему эта могила существует именно на месте захоронения моих родителей? Подсознание подсказывало, что между могилой Мамонта и сегодняшним разговором с Наташей существует какая-то связь, но рассудком я ее не улавливал. С Наташей мы говорили о сущности пришельцев, о биороботе Тонкэ, и никакой связи, ни прямой, ни косвенной, с могилой Мамонту Марку Мироновичу я не находил. Просто идея фикс бередила душу. Разве что, исходя из энергетической сущности пришельцев, представить, что пришли они из потустороннего мира и являются душами давно умерших предков. Но с этой версией никак не вязалась высокая мораль розового рая — души наших предков принесли бы в мир вспышку религиозной активности и мракобесие Средневековья, но никакие высокие технологии, эрудицию, интеллект, быстрорастущие овощи, не уступающие по калорийности мясным продуктам. Конечно, в ветхозаветных текстах есть упоминание о «манне небесной», но она не имела ничего общего с «паториче к пиву». Я неверующий, но даже для меня кощунственно представить, что боженька в райских кущах выращивает «манну к пиву», пусть и к безалкогольному.
Я встал, подошел к киоску, взял тарелочку с темно-зелеными листьями и вернулся к столику. Снова пригубил пиво и принялся жевать лист паториче. Не приходилось мне вкушать манну небесную, но вряд ли она имела вкус вяленой воблы.
Что ж, будем действовать планомерно и рационально, как этому учили в спецшколе. Что мы имеем в исходных данных? Имеем факт существования на Щегловском кладбище могилы некоему Мамонту Марку Мироновичу на месте захоронения четы Новиковых, погибших в автокатастрофе. Где можно найти информацию о смерти Мамонта и Новиковых? Архив на кладбище сгорел, остается загс. Там и надо искать истоки.
Написав на салфетке: «Пиво не трогать, со стола не
Загс оказался открытым, но внутри никого не было. Понятное дело — учет и контроль народонаселения — не для розового рая. Незваные благодетели друг друга чувствуют и чужака определяют чуть ли не за три версты. Мы с Бескровным здесь знаменитости — все знают нас в лицо.
Пройдя просторный холл, я вошел в общую рабочую комнату с четырьмя столами и маломощными компьютерами, в углу которой обнаружил дверь с табличкой «Архив». Подергал за ручку — дверь оказалась закрытой.
Включив один из компьютеров, я вошел в базу данных. Десяти минут хватило, чтобы разобраться, что данные о рождениях, смертях, бракосочетаниях и разводах были здесь только за последний год. Вероятно, компьютеры поставили недавно. Тогда я пошарил по ящикам столов и нашел связку ключей. Один из них подошел к двери «Архива».
В небольшой комнатушке стояли четыре стеллажа под потолок, все полки которых были забиты толстенными амбарными книгами актов регистрации гражданского состояния граждан Холмовска — кто когда родился, женился, развелся, отправился на вечный покой. Молодой городок Холмовск, а вот поди же сколько людей оставили в нем след между двумя датами. Легко вспомнив дату смерти Мамонта, я принялся разыскивать по указателям на полках нужный год и обнаружил его на второй полке у стены. Чтобы найти нужную запись, хватило бы минут пяти-десяти, но я потратил около часа и внимательно проштудировал все книги актов с полки. Каких только заключений о смерти я не прочитал — мастера наши медики ставить диагнозы. Судя по ним, причина смерти Мамонта должна была выглядеть приблизительно так: «множественные ранения, несовместимые с жизнью, в результате забивания камнями после попадания в ловчую яму». Но ни такого, ни какого-либо другого упоминания о Мамонте Марке Мироновиче я в книгах актов гражданского состояния не обнаружил. Создавалось впечатление, что «забили» Мамонта в другом городе, там зарегистрировали, а похоронили почему-то на Щегловском кладбище города Холмовска. Бывает, конечно, но что-то слабо верилось в подобную вероятность. Это все равно как если бы гражданин Мамонт оказался настоящим мамонтом и его «забивание» пещерными людьми относилось ко времени ледникового периода.
Тогда я обратился к актам, стоявшим на одну полку выше и соответствующим году смерти моих родителей. И вот здесь я испытал нечто вроде шока. Записи о смерти родителей тоже не было. Как такое могло произойти, я представить не мог — не занимался похоронами, поскольку на тот момент учился в спецшколе, и похороны организовала комендантская рота местного военкомата. Но как могли их похоронить без свидетельства о смерти, которое, кроме единственного в городе загса, никто выдать не мог? Быть может, книги подменили? Но зачем и кто?
Я присел на маленький стульчик между стеллажами и, положив на колени книгу актов, в которой должен был находиться акт о смерти моих родителей, задумался. Косвенных фактов по могиле Мамонта набралось предостаточно, для того чтобы понять ее истинное предназначение. Судя по тому, как часто пришельцы ее посещали, непонятному исчезновению парня у надгробия Мамонту во время моего первого визита на кладбище и необъяснимой смене пассажиров стопохода во время второго, можно было предположить, что это место является своеобразным перевалочным пунктом между нашим миром и миром пришельцев. Как функционирует станция перемещения из одного мира в другой, мне помешал заснять на видеокассету Ремишевский, но именно его действия лишний раз подтверждали правильность моих предположений. Допускаю, что пришельцы могли пойти на подмену книги актов гражданского состояния и поджог архива кладбища, чтобы на период разведки и рекогносцировки скрыть факт появления своей станции на месте захоронения моих родителей. Однако в то, что, уничтожив таким образом запись об их смерти, они «забыли» внести в акты запись о смерти мифического Мамонта, не верилось. Настолько явный прокол, что его не мог допустить даже начинающий агент, а агентам пришельцев ни в опыте, ни в интеллекте никак не откажешь. По всему выходило, что к архиву загса пришельцы не прикасались, как, скорее всего, не имели отношения и к пожару в архиве кладбища. Отсюда следует…