Рай со свистом пуль
Шрифт:
Удар по голове не вверг его в полный коллапс, но сознание местами омрачил. Он смутно помнил свои поступки и поступки окружающих – такое бывает, когда хорошо выпьешь. Вроде и не в стельку, а помнишь выборочно. Людей вышвыривало из расщелины в скале, они пролетали по воздуху порядка двух метров и падали в море. Когда он рухнул, сгруппировавшись, не получив серьезных повреждений, и сразу вынырнул – под водопадом мельтешили несколько голов. Он видел, как Гурьянов, отфыркиваясь, словно собака, волок на горбушке потерявшего сознание олигарха и проклинал «проклятых капиталистов, сидящих на шее трудового народа». Татьяна вилась кругами вокруг бултыхающегося бухгалтера и
Скалы в этом районе преобладали. Они вгрызались в побережье, формировали несколько невысоких горных массивов, простирающихся почти до середины острова и способных вместить в себя множество тайн и желающих спрятаться…
У людей больше не было сил. Раздавленные, измученные, они взбирались на косогор, куда-то ползли, а потом упирались носами в землю и засыпали. Никто из спецназовцев уже не думал о том, что в этом безумном заплыве они растеряли все оружие (остались лишь ножи и несколько гранат), что их можно брать голыми руками. Это был предел, пусть берут, они достойно повоевали…
Глеб очнулся через некоторое время – с больной головой, в памяти отрывки из обрывков. Стыдно стало – подходи и ликвидируй беззащитный спецназ. Элита, блин, военно-морских сил… Откуда-то приполз Дениска, взгромоздил под голову мешок.
– Какие глаза у тебя, командир, бесстрашные, йо-хо-хо… Знаешь, там пираты прочесывают берег, какие-то они снулые, то ли спросонья, то ли с похмелья, похоже, им воевать расхотелось… Мне тоже – вот смотрю на них, и ни капельки не вставляет. Да и оружия хрен, добывать где-то надо…
– Успеем еще, – пробормотал Глеб, закрывая глаза.
– Вот и я про то же, – обрадовался Дениска. – Чем раньше начнем что-то делать, тем дольше придется переделывать, верно? Как ты думаешь, Глеб, сколько злодеев мы убили? Татьяна считает, что она уколошматила не меньше семи, мы с тобой, наверное, столько же, Гурьянов двоих… Плюс трое в пещере, двое дозорных… Черт возьми, Глеб Андреевич, еще рыл тридцать осталось, не меньше…
– Хватит на наш век… – засыпая, шептал Глеб.
Когда он очнулся, царила какая-то подозрительная полумгла. Голова раскалывалась, как ящик с пиротехникой. Болели суставы. Вот так и приходит, наверное, старость… Он привстал, держась за голову. Заворошилась Татьяна где-то слева.
– Подъем, бойцы… – прохрипел он. – Уже темнеет…
– Неправда, Глеб Андреевич… – У заспанной Татьяны заплетался язык. – Уже светает…
«Ни хрена себе ошибся», – подумал Глеб и снова понесся в мир галлюцинаций и кошмаров…
И снова очнулся, в ужасе выкатил глаза, подпрыгнул. Солнце преодолело зенит, часы изображали три-шестнадцать пополудни. Сутки проспали! – ужаснулся он. Скверная мысль ударила предательски под темечко: ищут ли пираты «Викторию»? Или с русским «десантом» для начала решили разобраться? Почему же тогда не разбираются? Людей осталось мало, не в состоянии прочесать весь остров? Тысяча чертей, неужели они что-то пропустили за эти сутки?!
Площадка, на которой валялись люди, была труднодоступной для посещений со стороны. Жара сюда не проникала – сверху заваленную крошкой площадку прикрывал
– Господи, как жрать-то хочется… – жаловался Гурьянов. – Черта лысого бы сейчас съел… Что за отпуск у нас такой – ни еды, ни душевного покоя…
– Думаете, я выспался? – похрюкивая, протирал глаза Дениска. – Ни хрена-то подобного, товарищи офицеры. Молодой организм требует вдумчивого и долгого сна…
Поднялась Татьяна – страшная, как недавний ночной кошмар Глеба, вся какая-то синяя, с запавшими глазами, окруженными набухшими мешками, с застывшими, растопыренными в разные стороны волосами. Ее глаза с суеверным ужасом блуждали по пространству, губы что-то бормотали про «защиту привлекательности на сорок восемь часов». Потом она забралась в свой изрядно сплющенный походный рюкзачок, извлекла карманное зеркальце и уставилась в него с таким пещерным трепетом, словно там показывали Третью мировую войну. Потом она перевела глаза на Глеба и проговорила севшим голосом:
– Чего там требует красота?
– Секса? – задумался Дениска.
В поредевших рядах «островитян» царило безнадежное уныние. Олигарх Каренин уже проснулся, но возвращаться в мир умственно полноценных людей пока не спешил. Он сидел в «турецкой позе», отвернувшись от всех, раскачивался из стороны в сторону и, казалось, что-то напевал. Бухгалтер Фаткин ежился в позе эмбриона, лицо превратилось в сморщенную мошонку, глаза заплыли, а губы что-то безостановочно шептали – то ли молился Константин Михайлович, то ли подбивал дебет с кредитом и прикидывал, на что он будет существовать остаток жизни. Всхлипывала Анна, неприязненно поглядывая на заспанных, начинающих похихикивать спецназовцев. Бледная Ева сидела на коленях и безуспешно пыталась расчесаться пятерней. Ее фигурка, окаймленная оранжевой полосой, красиво выделялась на фоне мутнеющего солнца.
– Это они виноваты, – хлюпнула носом блондинка, тыча пальцем в пришельцев. – Если бы они вчера не нарисовались, Ленчик был бы жив. И твой Адам был бы жив…
– Прекрати, Анна, – поджала губы Ева. – Не нарисуйся вчера эти люди, вместо них нарисовались бы пираты, и все закончилось бы гораздо хуже. В чем они виноваты? В том, что согласились вытащить нас из дерьма?
– И увезти в российскую тюрьму твоего сбрендившего папашу? – злобно рассмеялась Анна. – А нас с тобой выбросить где-нибудь в море? Держи карман шире, верь их обещаниям… Как ты можешь знать, что случилось бы, появись вместо них пираты? Тебя бы изнасиловали, – мрачно хохотнула она, – меня бы за компанию. Но зачем убивать безвредных мужчин? Кому они мешали? Поглумились бы и отпустили.
Чувство благодарности этой белобрысой особи было явно неведомо. И печаль по поводу потери была не наиграна. Надо же, погибло полное ничтожество, которое (в живом виде) она люто ненавидела, а вот когда он умер, мы, видите ли, скорбим… Самое противное, что в некотором роде Анна была права. Бессмысленно гадать, что случилось бы, если бы первыми в пещеру ворвались пираты. Участь женщин незавидна – это факт. Участь мужчин вариативна – зачем убивать, если можно нажиться? Выяснить, кто такие, выслушать с благодарностью, в каком конкретно месте затонула «Виктория», прибрать российского олигарха и его окружение – если папочка Юанджун не полный кретин (а вроде не должен), то находка должна ему понравиться…