Райдзин. Резервация «Восток»
Шрифт:
Вот здесь я удивился: как-то забыл, откуда мы в ловушку сознания переместились. Может быть, если бы на моем месте был настоящий Рейдзи Александров, он бы принял сказанное как должное. Но мне японская девушка на портрете родственницей ни разу не была, поэтому я как-то упустил тень ее молчаливого участия в беседе. Чтобы скрыть эти мысли, я уже задал вопрос, переводя внимание. Причем спросил быстро самое первое, что в голову пришло:
– Аматерасу – это же богиня Солнца? А я ведь делаю молнии…
«Делаю молнии, Господи, надо же было такое сквозануть!»
– У нас не так много времени для беседы, и ты, наверное, не совсем еще
– Но я ведь не японец.
– А где ты видел пророка в своем отечестве? – с нескрываемым удивлением даже развела руки императрица. – Попробуй найти в фамилиях Гольштейн-Готторп, Саксен-Кобург-Готских и Буонапарте хоть каплю русской, английской и французской крови. В тебе же, в отличие от названных, даже есть японские корни, этого более чем достаточно.
Неожиданно. Ну вообще да, с этим не поспоришь – не говоря уже о происхождении домов Романовых и Виндзоров, во времена оных русская и английская правящая аристократия разговаривала на французском лучше, чем на «родном». В отличие от родителей Наполеона, кстати – его мать французский так и не выучила.
Но все равно, сравнивать развивающиеся вширь империи, которые на троих поделили почти весь мир, с добровольно изолирующейся от окружающего мира Японией не факт, что корректно. Императрица явно почувствовала мои сомнения и покивала.
– Аматерасу, уверена, сознательно – пусть это и далекое для нашего понимания сознание высшей сущности, выбрала для Саюми именно российского императора, а не кого-либо из британской королевской семьи или Дома Буонапарте. Только русская имперская модель, которую мы сейчас называем Конфедерация, интегрирует чужие национальные элиты в собственные. В британской и французской модели японцы обречены стать людьми второго сорта – или колонией, или ресурсно обеспечивать благосостояние свободных народов. Так что для меня выбор пути богиней очевиден и не вызывает никаких сомнений. Когда ты проанализируешь ситуацию, сомнений в этом и у тебя не останется.
Теперь уже настала моя очередь кивать в задумчивости. Но из витающих высоко мыслей о судьбах мира меня выдернули слова императрицы, моментально возвращая на землю, к насущному.
– Но прежде, конечно же, тебе сначала предстоит справиться со своей силой и выжить, что уже в общем-то нетривиальная задача, а я попробую тебе в этом помочь. Начнешь ты с малого – действуй по плану, что вы согласовали с Надеждой. Взять под контроль силу – хотя бы предварительно, чтобы не разрушать здания в нестандартных ситуациях, и получить первую известность – вот твои цели на ближайший учебный год.
Снова я покивал, оставляя сказанное без комментариев.
– Вот только достигать ты эти цели будешь уже без Надежды, – вдруг огорошила меня императрица.
– Почему?
– Потому что она самый
Я сейчас безоговорочно поверил в сказанное императрицей: Надежда ведь действительно знала и все понимала, когда говорила, что нам осталась всего неделя.
– Да, думаю, тебе надо знать: Надя прекрасно понимает, что сейчас находится в шаге от смерти, но несмотря на это не готова оставить тебя и намерена находиться рядом с тобой, чем бы это не кончилось. Она – моя подданная, но я не уверена, что она не ослушается моего приказа, если я дам ей указание тебя оставить. В этом я рассчитываю на твою помощь – Надя мне, и надеюсь тебе, слишком дорога для того, чтобы обрекать ее на смерть. По крайней мере, до того момента, как ты не выполнишь свое предназначение, как его видит Аматерасу.
Некоторое время мне потребовалось, чтобы осмыслить сказанное. Дождавшись моего полного понимания, императрица продолжила:
– Когда ты приобретешь силу, если ты выживешь, конечно, тебе предстоит делать выбор. Думать над тем, на чью сторону ты встанешь – на мою, получив весь Восточный край и став одним из тех, кто считается опорой трона. На сторону Анастасии Юсуповой, чтобы попробовать стать властелином Московии, которая станет лишь одним из осколков России. Либо же вовсе тебя может прельстить возможность стать императором страны Восходящего солнца и начать большой завоевательный поход. Кто знает? – открыто улыбнулась императрица.
– Вот так просто у меня будет возможность выбирать? – спросил я, памятуя об упомянутом императрицей выражении «жить или умереть», когда она анонсировала откровенный разговор.
– Избавиться от тебя я сейчас могу в любой момент, если ты на это намекаешь. Но, получив ситуативную и весьма спорную прибыль, я не могу даже представить негативные последствия такого своего решения. Потому что пойти против воли набирающей силу богини… На дистанции стратегического планирования это может аукнуться очень страшными последствиями. А учитывая реальный вариант получить тебя в надежные союзники, с моей стороны это будет величайшей глупостью. Если же ты примешь решение и вернешься в Польшу, чтобы попробовать организовать новый поход на Москву… я приложу все наличные силы для того, чтобы тебя уничтожить, и эти силы у меня будут, поверь.
Некоторое время стояло молчание. Потом императрица поманила меня за собой, и мы вышли из кабинета. Молча прошли по многочисленным лестницам, поднимаясь обратно наверх, на обзорную галерею. Заговорила императрица только тогда, когда мы остановились, любуясь Северным морем:
– Ты, наверное, очень хочешь задать мне вопрос.
– Да.
– Так задавай.
– Почему ты так уверена, что забрав силу и оказавшись у трона, я стану твоим надежным соратником, а не попытаюсь этот трон забрать, пользуясь своим происхождением?