Район-55
Шрифт:
«Шкатулка», если кто не знает, это законсервированное самим Районом хранилище артефактов. Как правило, артефактов дорогих и высококлассных. Встречаются они редко, найти их крайне сложно, и, как двое молодых бродяг смогли это сделать, не совсем понятно. Скорее всего — случайно наткнулись. А ведь если дело выгорит, то чем черт не шутит, можно будет попробовать и свалить отсюда. Ведь тогда не только самим хватит, но и детям останется, если, конечно, будут они, дети, после местного климата и всего прочего. Нда… вот и ломай голову, друг Пикассо.
— Знаешь, Серый, спасибо тебе за доверие, брат. Не буду ничего обещать, пока со Сдобным не поговорю. Если не смогу, то сразу предупрежу
— Хорошо, брат, мы с парнями подождем. Утро-то, оно, сам знаешь, всяко вечера мудренее. Бывай, если драться будешь — зови.
Сережка удалился, наградив меня напоследок еще одной широкой улыбкой.
Помню, как долго я мучился, думая, кого он мне напоминает, пока не понял. В детстве, когда я был добрым домашним мальчиком, очень любил смотреть матчи сборной России по футболу. Тогда ею командовал золотой голландец. Как раз когда они взяли подряд и Чемпионат Европы, и следующий за ним Чемпионат мира, играл там ветеран-нападающий, то ли Плющенко, то ли Павченко. Вот он так же добро и по-детски улыбался, особенно когда вколотил в матче-реванше финала ЧЕ-2012 три мяча испанцам.
Тем временем в баре значительно прибыло народу. Прямо напротив меня приземлились Бек с Жаном, парни лихие и отчаянные. Бывшие в прошлом «спецами», имевшими привычку, подвыпив и нацепив свои красивые красные шапки, идти брататься с армейским спецназом в казармах. В мою сторону летели угрожающие взгляды, и неспроста. С ними у нас недавно случилась конфронтация по поводу справедливого распределения практически одновременно найденных нашими командами двух «сердец». Ну и ладно, будь я сегодня один, может, тогда бы напрягся. Но, зная, что скоро появятся Большой и Скопа, можно было особенно не переживать.
У шеста уже накручивала круги первый номер сегодняшней программы, какая-то новенькая девочка. Делала она это настолько умело, азартно и вдохновенно, что я даже просмотрел появление у моего стола Скопы и Большого, что само по себе было необычным, принимая во внимание нестандартные габариты последнего.
Минут через пять после их появления ко мне подошел Масло и вежливо попросил проследовать в кабинет Сдобного.
Сдобный — бывший рейдер, такой же независимый бродяга, как я или любой из парней, сидевших сейчас в его баре. Довольно давно по нашему местному летоисчислению, целых три года назад, мы начинали вместе. Заходили туда, куда дед Макар трехголовых псов не гонял. Брались практически за любое мало-мальски интересное предложение, набивали шишки, зарабатывали шрамы и евры вперемежку с рублями и баксами. В какой-то момент Сдобный решил остановиться и начал понемногу копить деньги для открытия собственной точки. И вот уже года полтора его «Solyanka» активно функционирует, принося ощутимый доход.
Через Сдобного, как и через любого торговца среднего уровня, проходит большое количество принесенной из Района нелегальной и контрабандной добычи, распределяются настоящие, а не лицензионные заказы, поступает необходимая экипировка. Сдобный относится к бродягам с уважением, и если обманывает, то так, что никто и не подозревает. Наши же с ним отношения сложилось на основе старого партнерства, без подстав и взаимного недовольства.
Кабинет находился в задней части бара, рядом с черным входом. Но насколько я Сдобного знаю, то… За металлическим оружейным шкафом у него наверняка есть дополнительный выход. Скромное у нашего торговца деловое обиталище. Крепкий деревянный стол, несколько стульев, уже упомянутый оружейный шкаф и массивное, привезенное по заказу из Центра кресло — вот и вся обстановка. Ну и ноутбук на столе, само собой.
Сейчас, кроме самого хозяина,
Здравствуй, дружище. — Сдобный, не чинясь, привстал из-за стола, протягивая руку. — Садись, пообщаемся. Как сам? Как дела, настроение и бодрость духа?
Привет. Да ничего дела-то. Не говоря уже про настроение и бодрость. В Город собираюсь скоро сходить. Только вот нас Сокол с собой зовет на следующей неделе. Я ему пообещал дать ответ после того, как с тобой поговорю. Ты ж меня не просто так позвал?
— Ну да. Вот это Настя и Алексей, они журналисты. Хотят репортаж из Района сделать. Канал платит хорошо. Возьмешься провести?
Ага, возьмусь… И ведь знал, кого позвать, понимает, что не откажу. Хотя почему бы и нет? Хлопотно, конечно, туристов в Район водить. Но если провести их максимум до какого-либо из брошенных блокпостов, чтобы они там флору и фауну нашу поснимали, то ничего страшного в этом нет. Только почему журналисты обращаются к вольным рейдерам? Вот в чем вопрос.
Понятно, что репортажи из Радостного не редкость на всех более-менее крупных телеканалах. Радостный всегда давал интересный материал для съемок. Но обычно они велись под прикрытием военных, вблизи блокпостов, либо, в совсем уже исключительных случаях, в районе лагерей ученых под бдительнейшим наблюдением взвода тех же самых вояк.
— Ясно. Я-то не против, только уточним, куда идти. Думаю, по окраинам прошвырнемся и назад? До Всплеска еще дней пять как минимум. Наснимать можно много, обезьян там, и собак, и ловушек, само собой, ну, а если повезет, то, может, и пару-другую медвежат встретим. Или львов.
Сдобный выслушал мою тираду, посмотрел на меня немного странно, как будто сомневаясь в чем-то. Выдвинул ящик, достал непочатую пачку «Данхилла», открыл, предложил мне сигарету и закурил сам. Телевизионщикам не предложил, а когда девушка явно захотела что-то сказать, жестом попросил ее помолчать.
Да уж, что-то будет. На моей памяти курить он бросал раза, наверное, два или три. В последний раз — аккурат так месяцев восемь назад. С той поры вроде бы держался. А каждый раз, когда закуривал, что-нибудь происходило, причем весьма серьезное, вроде того случая, когда нас с ним прижали в районе развалин дач у Раздолья. Тогда там еще не окопалась новая «Анархия», «пуритане» ушли, и дачи переходили из рук в руки. Шли мы большой группой, с приличной добычей, напоролись на засаду наемников и вшестером держались против почти полувзвода около двух часов, пока до нас не добрались все наши, кто был рядом. Не думаю, конечно, что из-за журналистов может случиться что-то похожее, но, помяните мое слово, сейчас Сдобный выкатит мне какой-то шар.
Так оно и получилось.
Хозяин кабинета глубоко затянулся, грустно посмотрел на меня и рассказал, куда и за какую сумму он просит меня проводить телевизионщиков.
— До Площади и обратно? Он что, рехнулся?! С ними вот — ив Город?! Не, вот ты мне скажи, брат, Сдобный с дуба рухнул или на ужин поел грибов из Района?
Скопа возмущенно смотрела на меня, дымя второй сигаретой подряд, и я ее понимал и не осуждал за такое насилие над организмом. Большой пока отмалчивался, спокойно расправляясь со свой любимой котлетой по-киевски. Только иногда искоса посматривал на журналюг, которые тихо, как мышки, наблюдали за разгневанной фурией.