Район мертвых

Внимание! Книга местами содержит жесткий сленг, а также тяжелые для восприятия сцены и диалоги, которые могут шокировать слабонервных, впечатлительных или неподготовленных читателей.

«Район мертвых» и его шокирующие сцены и откровения, особенно во второй половине книги, рождены под влиянием общественно-политических факторов и опыта реальных людей – участников некоторых трагических событий.

Данная книга – художественный вымысел в рамках альтернативной реальности. Все существующие в действительности наименования вирусов, лекарственных препаратов, штаммов, события, имена героев, учреждения и должности, географические названия, аббревиатуры и прочие термины, употребляемые в романе «Район мертвых», играют исключительно художественную роль, могли не изменяться или намеренно искажены в угоду литературным приемам.

Книга «Район мертвых» частично основана на реальных событиях, и это не маркетинговый ход. Прототипы некоторых персонажей и их характеры взяты из жизни, однако герои книги – собирательные образы, поэтому совпадения с реальными людьми, в том числе имена и прозвища, могут быть случайными.

Автор не имеет цели выразить какую-либо собственную гражданскую позицию или политическую точку зрения, не декларирует личные взгляды, не высказывает личное видение относительно любых событий, какие бы аналогии читатель не проводил.

«Район мертвых» – одновременно фантастика и ужасы, гротеск и комедия, драма и трагедия, аллегория и метафора, боевик и приключение, даже сознательное клише… А главное – это наше зеркало. Каждый может найти в книге свои смыслы, потому что «Район мертвых» – бесконечное и напряженное поле конкурирующих интерпретаций.

Вымысел все, кроме правды…

– Иваныч умер, – опустив приветствие, выдохнул в трубку Дёмин.

Часы на мобильнике показывали 7:33 утра.

После недолгого молчания тишину прервал сонный голос Волкова:

– Неожиданная новость. Когда я старика в последний раз видел, не похож он был на человека, который на тот свет собрался.

– Ну вот, нет его больше.

– Вроде бодрячком всегда ходил. Сколько раз проезжал мимо твоего забора, смотрю, по хозяйству возится… Э-э-э… Возился. То траву косил, то доски какие-то прибивал. Молотком еще грохотал на всю округу. – От неловкости Волкову казалось, что он несет чепуху.

– В общем, умер Иваныч, – Дёмин в третий раз констатировал этот печальный факт.

– Что делать теперь планируешь? Тебя же вон как по всем фронтам семейных баталий обложили. У меня самого в кармане только пара сотен осталась. Месяц уже заказов не поступает. Я могу, конечно, у Галки стрельнуть немного денег, но даже не знаю, на что тебе их хватит. Больших накоплений у нее точно нет.

– Да брось, Колёк. Не нужно у жены ничего стрелять. У нее своих забот хватает. К тому же меньше чем за полтинник даже в наших краях ни одно похоронное бюро с тобой разговаривать не будет. А их у нас всего два, и у обоих ценник одинаково – заоблачный.

– Дорого, – посочувствовал Волков.

– Причем это только по минимуму, без отпевания и без места на кладбище. Правда, отпевание Иванычу заказывать не нужно – он был атеистом. И коммунистом. Только хрен знает, что из чего тут первым вытекает. Брать кредиты или занимать после всего, что со мной и Танюхой приключилось, я зарекся. По соседям тоже побираться не буду. Да и не общаюсь я кроме тебя здесь ни с кем.

– Витёк, вон, с Галкиной почты который, деда когда хоронил, еле справился по финансам. Самое дешевое место под могилу себе выбрал… в смысле деду своему. Батраки на таком склоне яму вырыли, что пока спустишься, шею свернешь. С последнего визита на кладбище без одной галоши вернулся. Говорит, в глину так засосало, что никакими силами выдернуть не смог.

– В похоронках люди не сентиментальные работают. Нет денег – не их проблемы.

– А может это… кремировать Иваныча? – осторожно подкинул идею Волков.

– Если даже тело сами в крематорий повезем, все равно придется со всеми издержками приличную сумму отвалить. Пока гроб до печки дойдет, тебе кучу левых услуг по пути еще впарят. А откажешься – через круги ада пройдешь. И урну там они тебе всучат за немыслимые деньги. Не захочешь покупать их в реальности трехкопеечный горшок, скажут, что прах выдать не смогут, потому что со своей посудой нельзя. Один мой знакомый как-то бабку свою кремировал, вот и нарассказывал потом страстей.

– Ни черта себе. Слушай, а если отдать старика на погребение за госсчет? Документы у него были, личность известна. Не бомж какой-нибудь. Ты ж не родственник, имеешь право это… ну… отказаться. Выделят место, имя с годами жизни на плите хотя бы напишут, и то – дело.

– Я с Иванычем так поступить не могу. Он для меня все равно что член семьи был. Да и какая там плита? Скажи еще, памятник закажут и венков на могилу притащат с оркестром трубачей. Закатают в братскую могилу, присвоят табличку с номером, и до свиданья. Эти кладбища, про которые ты говоришь, не в наших краях вообще. А воля Иваныча была, чтобы его тело предали родной земле. Так прямо и просил. Вернее, обмолвился пару раз между делом. Выходит, завещал. Сказал: «Только в нашу землю меня положи, когда помру». Еще просил крест воткнуть.

– Крест?! – удивился Волков, вытянув шею и прижав трубку плотнее к уху.

– Ну да, крест. Может, это он в состоянии меланхолии ляпнул, но только теперь не выяснишь. С серьезным видом вроде говорил. Я даже переспросил.

– Да уж… – протянул Волков. – Ты это, без обид, Саня. Насчет братских кладбищ я в качестве запасного варианта предложил, если деваться будет некуда. Только странный атеист он у тебя получается. Не до лампочки деду было, что с его телом после смерти случится? Крест еще зачем-то ему понадобился, надо же…

– А вот так он распорядился, и хрен теперь разберешься. В любом случае против воли умершего не пойду, тем более близкого.

Оба немного помолчали, после чего Волков поинтересовался:

– Слушай, у Иваныча вроде пенсия хорошая была.

– Ключевое слово – была. Да и не родня я старику, чтобы за него хотя бы последнюю невыплаченную сумму в банке получить. А так, при жизни мы его пенсию на совместное выживание регулярно задействовали. Правда, я думал, он какие-то средства на похороны все-таки откладывал. Думал, расскажет ближе к делу, куда спрятал. Но не рассказал. Видимо, и не откладывал.