Райская птица в сетях Баобаба
Шрифт:
Я смирилась со своей участью, но произошло невероятное. Я заняла первое место на Всесоюзной олимпиаде школьников, и судьба подкинула счастливый билет – право бесплатно учиться в Московском государственном университете. К бюджетному месту прилагалась стипендия, место в общежитии. Я сама не верила счастью!
Но мама, даже при таком раскладе, не хотела меня отпускать, уговаривала остаться. Она боялась перемен. Москва – огромный город. Что там впереди? А так осталась бы под ее крылом, всё привычно, всё серо, никаких неожиданностей и перспектив. Она ныла, старалась разжалобить.
Но я уехала. Сбежала. Оставила мать и сестру. Бросила их, зная, что они опять сползут в нищету. Но у меня была всего лишь одна жизнь. И я не хотела положить ее им на кухонный стол.
Я поступила на экономический факультет. Выбор был неожиданным для всех. Но я-то давно поняла, что знание английского не откроет двери в мир бизнеса. А уровень языка, которым я владела, был достаточным для общения.
Москва не приняла с распростертыми объятиями. Но я этого и не ждала. Я не была избалована и знала, что даже бюджетное место и койка в общаге не помогут выжить. Попыталась прокормиться репетиторством. И жизнь превратилась в подземное существование. В метро я ела, спала, готовилась к семинарам, добираясь с одного конца Москвы до другого, от одного ученика к следующему. Чувствовала, что долго не продержусь.
Но тут опять вмешалась судьба и подкинула встречу с Джеймсом. Его пригласили в университет прочитать лекцию о зарубежной экономике. Такая провокационная тема. Свободное владение языком позволило мне без переводчика задавать вопросы. Джеймс был удивлен и обратил на меня внимание. Дождался после лекции, пригласил в кафе.
Не знаю, чем зацепила его. Возможно, безмерностью восхищения. Я слушала и смотрела на Джеймса, как на инопланетное существо. Да он и был для меня гуманоидом – холеным, богатым, успешным, умным, уверенным… Эпитетов не хватит. Он мог всё! Джеймс был воплощением мечты! Я хотела так жить. Поэтому, когда он приехал в следующий раз в Москву и предложил встретиться, а потом и пожениться, я, не раздумывая, согласилась. Учеба подходила к концу, остаться в Москве без жилья невозможно, вернуться домой к матери – смерти подобно! Я ухватилась за его предложение, как за спасательный круг.
Переезд в Америку, новая жизнь, отношения с Джеймсом настолько оглушили, что первое время я как бы потеряла возможность реально оценивать происходящее. Я была влюблена, наполнена верой и счастьем. Именно тогда Джеймс подарил мне остров. Представь, я даже удивлена не была. Подумаешь, остров! Джеймс был в моем сознании Богом. Если бы он подарил тогда Тихий океан – я бы и это приняла как данность. Он мог всё!
И я назвала остров Раем.
Первое время меня совсем не смущало, что я живу здесь, в Раю, а Джеймс прилетает на выходные. Не возникал вопрос, почему он не знакомит меня с семьей, друзьями. Почему во время редких вылазок с острова, во время посещения выставок и концертов, у него срочно образовывались неотложные дела. И я была на мероприятиях одна. Всё это было такой ерундой. У нас был свой мир – Рай, где мы купались в счастье и который рухнул в один момент.
Я узнала, что беременна и сказала Джеймсу, что не могу больше оставаться здесь. Мне был нужен врач, обследования. Джеймс не возражал и перевез меня в Нью-Йорк, снял квартиру, регулярно переводил деньги и звонил, спрашивал, как здоровье. Но сам не появлялся. Он потерял ко мне интерес. Я долго ждала, надеялась. Время шло.
До родов оставалось три месяца, когда я, не выдержав, приехала к Джеймсу, не предупредив о визите.
Сначала я вежливо звонила в калитку особняка. Затем вышел дворецкий, попытавшийся меня урезонить, заявив, что хозяина нет дома. Но я уселась на ступеньки около входа и сказала, что не уйду. На меня стали обращать внимание. И видимо, испугавшись скандала, меня всё-таки провели в дом.
Семья была в полном составе. Кроме Джеймса, в гостиной были его мать, семнадцатилетняя дочь и бывшая жена. Он с ней развелся, но продолжал находиться в дружеских отношениях, которые, видимо, она расценивала как нечто большее. Да. Так бывает. Мое появление было для всех неприятным сюрпризом. Джеймс всё это время умело скрывал мое существование. И, как я поняла, совсем не думал о том, что настанет день, когда придется открывать карты.
Скандала не было. Мне вежливо предложили чай, усадили в кресло, поинтересовались самочувствием. Да. Это не Россия. У нас бы подобный спектакль прошел по другому сценарию. Веселее и громче. Уверена, что я пережила бы бурные разборки легче, чем сухое объявление Джеймса о нашей свадьбе и моем положении. Хотя в последнем нужды не было – мой живот говорил сам за себя. Аплодисментов и поздравлений не последовало. Дочь и жена сразу покинули гостиную, мать Джеймса продержалась на пять минут дольше и последовала за ними.
После их ухода я ожидала бури. Но вместо этого Джеймс предложил устроиться в комнате для гостей. Я так растерялась, что приняла приглашение. Перевезла вещи. И даже стала надеяться на лучшее. Но ровно через два дня меня кто-то столкнул ночью с лестницы второго этажа.
Очнувшись в больнице, я сразу поняла, что моего ребенка больше нет.
Я не знаю, кто это сделал – сам Джеймс, его дочь или жена. А может, кто-то из слуг по их поручению. Но это не имеет значения. Вина Джеймса для меня очевидна. И он должен понести наказание. Я до сих пор вижу своего ребенка во сне. Так ясно.
Марина смахнула слезу и подняла глаза на Марио.
Он сидел вполоборота и плакал, делая вид, что всматривается в морскую даль. Кулаки его сжимались, а рот кривился от ярости.
Она не стала его смущать, задавая вопросы. Нужный эффект был достигнут. Пора было сворачиваться. И Марина продолжила тихим голосом:
– Я вышла из больницы и предложила Джеймсу договор. Он устраивает меня на работу в свою компанию директором одного из филиалов, и я уезжаю. Освобождаю от своего присутствия. Без обвинений и претензий. Но и без развода. Каждый живет своей жизнью. Единственным условием с его стороны был пункт о чести, которую я как жена не должна была замарать. Иначе последует расторжение брака.
Я согласилась. Я вообще не рассчитывала на столь легкую сговорчивость и приготовилась к длительной борьбе. Но его согласие спутало мне карты. Я расслабилась и поверила его оговорке, что наказание будет приведено в исполнение только в случае публичной измены с моей стороны.
Всё шло согласно договору. И у нас с Джеймсом вскоре установились вполне терпимые отношения. Он был доволен результатами работы филиала, который я возглавила. Через пять лет мы стали партнерами, доверяющими друг другу.
Я обосновалась в Лондоне в фамильном особняке Райтов и старалась не марать честь Джеймса публично. Любовники были. Но я вела себя, как опытный разведчик на территории врага: съемная квартира, короткие связи…
И вот на днях я узнала, что Джеймс решил со мной развестись. Он женится. Понимаешь? Он женится, а я теряю всё.
Значит, пришло время. Избитая фраза, но лучше не найти: «Месть – блюдо, которое подают холодным». Моя месть успела остыть и закалиться, как стальной клинок. План есть. Но одна я не справлюсь. Теперь понимаешь, какую помощь я жду от тебя?