Райское местечко. Том 1
Шрифт:
Может быть, дело в странном, с нашей точки зрения, устройстве их общества? У них нет ни государств, ни местных властей. Просто в каждом поселении обязательно есть особый человек, который имеет право решать некоторые вопросы. Эти особые люди – их называют что-то вроде "гоэ" – появляются в селениях, приплывая с острова Анайри, на который нас, землян, ни разу не приглашали. Странно, но в этом тишайшем, безопаснейшем мире гоэ всегда окружают четыре телохранителя, которые, судя по всему, навечно "прикованы" к нему. "Прикованы" физически: талию гоэ охватывает пояс-обруч из очень прочной местной пластмассы, к которому длинными плетями-цепями присоединены пояса его телохранителей. В поселениях не бывает больше одного гоэ. Когда приплывает новый, прежний возвращается
Тем не менее, корнезианцы как-то ухитряются формировать общее мнение в планетарном масштабе и сообщают его нам через ближайшего гоэ. С тех пор как здесь открылось наше посольство, с землянами обычно официально контактирует очередной гоэ острова Лалуэ, острова, который аборигены согласились предоставить землянам сначала для размещения посольства, а потом и для открытия курорта. Надо сказать, что гоэ Лалуэ и другие гоэ, как и вообще многие корнезианцы, равно мужчины и женщины, часто посещают посольство и проводят с удовольствием время в компании землян. Они с интересом слушают рассказы о Земле и о нашей жизни. Но не более того. Их любопытство никогда не переходит в фазу действий.
О жизни же своего общества, казалось бы, такой простой и даже примитивной, аборигены рассказывать не склонны. От обсуждения нежелательных тем они всегда ловко ускользали. Этому весьма способствует одно из их физических отличий от землян: корнезианцы имеют существенно больший частотный диапазон произносимых и слышимых ими звуков. Нас они слышат прекрасно, а мы услышать в их языке можем только часть звуков, и для общения нам необходимы трансляторы, главная проблема которых – полнота словаря. Если бы не селферы, мы вообще понимали бы и знали бы только то, что корнезианцы сами захотели бы нам сообщить.
Замечу, что и мы, конечно, не так уж наивны и тоже не абсолютно искренни. Не обо всех наших возможностях аборигены должны знать, не обо всех наших деяниях мы обязаны их информировать. У нас, жителей Земли, такой богатый исторический опыт в части хранения секретов и тайн… Очевидно, что в посольстве аборигены знакомятся с хорошо отселектированной информацией. А туристов мы снабжаем транслятором с весьма ограниченным словарем и на время пребывания на Корнезо вставляем им обязательный процессор-блокатор, чтобы простой человек не сболтнул чего лишнего. Поэтому аборигенам ничего не известно о селферах и их возможностях.
Но проблема словаря – не единственная во взаимоотношениях наших цивилизаций. Так, дружелюбные и покладистые корнезианцы установили несколько жестких запретов, действующих для всех землян без исключения.
Самый главный – это запрет на посещение материка. На Корнезо – огромное количество больших, средних и маленьких островов и всего один материк, немногим больше Австралии, находящийся в северном полушарии в довольно высоких широтах. Так вот, нам безо всяких объяснений запрещено его посещать. Надо сказать, сами корнезианцы на материке тоже совершенно не бывают и даже не живут на ближайших к материку островах.
Конечно же, мы не нарушаем договоренностей и запретов. Но то, что не запрещено – разрешено, не так ли? Естественно, несколько наших спутников непрерывно наблюдают за всей планетой, и в том числе за материком. И как ни странно, за четыре с лишним сотни лет наблюдений ничего особенного не обнаружено! Можно даже сказать, вообще ничего. Сплошь заросший лесом материк. Никого. Ничего. Даже животных крупных нет, так, мелочь. Даже гор приличных нет, даже крупных рек. Разве что пожары порой случаются, естественно, после гроз. Ну, если бы еще и гроз на Корнезо не бывало, это была бы
Запретной зоной объявлен еще и остров Анайри, обитель гоэ.
Помимо этих запретных зон землянам, ученым и сотрудникам посольства разрешено бывать где угодно и когда угодно, а вот туристы вне острова Лалуэ могут путешествовать только в составе экскурсий. Вот с последним ограничением лично я совершенно согласен!
Первое время основные наши исследования касались системы Корнезо, но звездники и планетологи быстро разобрались со всеми своими вопросами, поскольку с точки зрения космологии все объекты системы совершенно обычны и никакого интереса не представляют. А вот поле деятельности для биологов, лингвистов, этнографов, психологов и социологов на Корнезо оказалось весьма обширным.
Поскольку Корнезо была бедна металлами и органическими энергоносителями, цивилизация здесь, в отличие от земной, техногенной, имеет ярко выраженный биологический характер. Аборигены чрезвычайно эффективно используют ресурсы живого мира планеты, в основном ресурсы океана, который дает не только разнообразную растительную и животную пищу, но и огромное количество различных продуктов, вырабатываемых морскими растениями и животными. Даже те металлы, небольшое количество которых аборигены все-таки используют, получают при сжигании определенных водорослей, богатых железом, никелем, вольфрамом и медью. А серебро, золото и алюминий накапливаются в особых органах у животных типа скатов, причем эти органы аборигены удаляют у живых скатов раз в три-четыре года, после чего они отращивают новые такие же органы, и так в течение всей их долгой жизни. Волокна для своих прекрасных тонких тканей корнезианцы также получают из водорослей. Несколько видов пластмасс производятся при смешивании соков разных водорослей, иногда с добавлением крови морских животных. Раковины моллюсков тоже широко идут в дело. И так далее. Даже свои жилища, обычно одно– или двухэтажные, они строят с использованием даров моря.
Надо сказать, что корнезианская цивилизация задала нашим биологам несколько загадок.
В первую очередь, до сих пор непонятно, почему так мала их численность. Корнезианцев всего сто с небольшим миллионов, причем их численность сохраняется практически неизменной, как удалось установить, уже несколько тысяч лет. А ведь Корнезо может легко вместить и прокормить не менее пяти миллиардов.
А то и все пятнадцать, если учесть еще одну загадку аборигенов: они немного автотрофы, фактически частично растения. Другими словами, в их крови содержится пигмент типа хлорофилла, который на свету является катализатором синтеза сахаров из воды и углекислого газа. Поэтому в организме аборигенов никогда нет недостатка в энергии и углеводах, им достаточно выпить воды и выйти подышать на солнышке, таком богатом ультрафиолетом. Хлорофилл в крови и придает их коже отчетливый приятный зеленоватый оттенок, который усиливается на солнце и почти не заметен в тени. Так что, собственно, пищи им требуется не так уж и много, в основном для восстановления запаса микроэлементов и отдельных белков, которые не синтезируются в их организме.
Наши биологи уже лет четыреста пытаются научиться проделывать фокус с внедрением хлорофилла в метаболизм человеческого организма, но, увы, такой фокус выходит только у селферов. Но селферы еще и не то могут.
Удивительно, что корнезианцы при этом являются единственным видом на планете, который представляет собой и животное, и растение одновременно. Удивительно, но биологи до сих пор не смогли обнаружить предков корнезианского разумного вида. Конечно, аборигены – порождение Корнезо, этому есть тысячи доказательств, но вот от кого они могли произойти, совершенно не понятно.