Райское Местечко
Шрифт:
Я часто удивлялся своеобразным маминым представлениям о мире. В конце концов, она же закончила школу! Хотя, наверное, она так очевидно проявляла незаурядные способности в работе с животными, что ее специализировали очень рано, и какие-то из обязательных школьных курсов прошли мимо нее. Теперь моя мама – известный биолог. Она занимается сравнительным анализом систем обработки информации у различных живых существ. Последние лет тридцать она больше всего работает с птицами и утверждает, что если бы не случайность, то разумные земляне были бы пернатыми. Сейчас мама работает в заповеднике в пойме Ахтубы, поэтому отец, который копает культурные слои где-то севернее Самарканда, устроил свой лагерь почти на полпути к Ахтубе, на берегу Колутона, чтобы летать на работу им было примерно одинаково.
На
Бухарест мне очень нравился: прекрасная планировка, много старинных зданий, широкие бульвары, невероятное количество роз, не цветущих, кажется, только в январе, каштаны и серебристые ивы в парках. Интересными были и местные традиции. Помню, когда я как-то в августе посетил премьеру исторической оперы «Валерия Кордэ, командор» в центральном театре «Даки», меня поразило, что дамы из публики почти все были в мехах! А в другой раз я попал в Бухарест, когда там проходил фольклорный фестиваль. Казалось, весь город танцевал несколько суток подряд бесконечную сырбу… И откуда у них столько энергии? А еще почему-то в Бухаресте есть множество ресторанчиков под названиями типа «Граф Дракула», «У Дракулы», «Приют Дракулы» и даже детские кафе «Дракуленок»… Но еду там подают отличную, правда, на мой вкус, слишком острую.
Однако пока я летел, я решил отложить прогулку по городу и сначала отправиться в управление Космофлота. Меня все-таки беспокоила буква «К» в названии неизвестного мне Департамента. Я никак не мог сообразить, что она означает. Все, что приходило мне в голову, так это носившее весьма мрачный оттенок слово «контрразведка» из исторических текстов и фильмов. Но в Космофлоте существуют Департамент «ВР», занимающийся внутренними расследованиями, и Департамент «ЛС», ведающий личным составом флота. В компетенцию этого департамента входят все вопросы кадрового обеспечения Космофлота, от подбора кандидатур в абитуриенты Академии до организации жизни ветеранов на заслуженном отдыхе и достойных проводов их на вечный покой. В плотной структуре Космофлота, как я был уверен, не оставалось зазора для функций отдельного Департамента контрразведки. В конце концов, эту структуру создавала сама Адмирал, имевшая личный опыт жизни в самые неприятные времена в истории Земли. С другой стороны, возможно, именно поэтому и могло иметь место дублирование функций.
Но если буква «К» все-таки обозначает слово «контрразведка»… Я пытался понять, что может заинтересовать контрразведку в биографии и личности такого обыкновенного человека, каким я себя считал.
Семья наша была самой обычной. Мама когда-то в студенчестве, изучая генетику, составила генетически-генеалогическое древо нашей семьи за последние пять веков. Никаких особо выдающихся личностей в нашей родословной не обнаружилось. Пожалуй, удивительным было только то, что все предки нашей семьи были исключительно специалистами, причем в самых разнообразных областях человеческой деятельности: врач, журналистка, математик, скрайтер, дипломат, океанограф, десантник, вулканолог, экономист, модельер, психолог, режиссер, полицейский… При этом профессиональные способности моих предков практически никогда не повторялись.
Никаких значимых физических мутаций в нашем роду также не было. Случались, конечно, всякие мелочи типа шести пальцев, разного цвета глаз да двух сердец. Мама говорит, что, наверное, главные мутации происходили в наших мозгах. Хотя и особых достижений наших специализированных мозгов вроде бы тоже никогда не наблюдалось.
Другое дело некоторые физические особенности. Вот дядя Леон, не верящий в бесплатные пирожные, со своими двумя сердцами, к примеру, трижды побеждал на Олимпиадах в категории «человек естественный». Один раз – на Летней Олимпиаде в тройном марафоне, и два раза – на Зимних Играх в лыжных гонках на 150 километров. Конечно, на марафонских дистанциях на Олимпиадах никому из людей без двух сердец или без биомех-имплантантов и делать нечего. Но и два сердца дают всего лишь возможность попасть в число лучших. Так что дядей Леоном мы очень гордимся.
Пожалуй, мои родственники отличались еще кое-чем, а именно – долголетием. Если они не погибали насильственно, то жили заметно больше среднего срока жизни человека, двухсот пятидесяти лет. Моя двоюродная прабабушка Соня, например, недавно умерла в возрасте 288 лет, а ее мама Елена дожила до 321 года. Так что у меня хорошие перспективы.
Я, Алекс Комаров, обычный нормальный средний человек. Никаких явных мутаций не имею. Даже никаких имплантантов, кроме процессоров, стандартных и специализированных флотских, соответствующих моему рангу, поставить еще не успел. Слава богу, и необходимости такой пока не было. Внешность у меня также совершенно обыкновенная: европеоид, рост – немногим больше двух метров, волосы – неопределенно-светлые, глаза – неопределенно-серые, нос – прямой. В юности я даже несколько страдал, поскольку девушки обращали на меня мало внимания, но косметических операций как-то делать не стал. Мои спортивные успехи тоже были не особо выдающиеся. Начинал бегать на лыжах, подражая дяде Леону, но мне не понравилось сильно напрягаться, и я бросил это занятие. Пожалуй, мне всегда нравилось плавать, но и здесь достижения мои были на уровне побед в региональных соревнованиях, не выше. Отец посмеивался, говорил, что лень раньше меня родилась, но ни к чему не принуждал.
А вот учился я всегда очень хорошо. Возможно, потому, что мне всегда везло с учителями. Пока я учился в школе, с пяти до пятнадцати лет, мои родители – так получалось у них с работами – шесть раз переезжали из города в город. Мы жили и в Новгороде, и в Кавенго, в Москве, Кейптауне, Питсбурге, Веллисе. Поскольку способности к технике у меня обнаружились еще до школы, учился я в школах специализированных, с прекрасным преподаванием естественных наук. Но, кроме того, в каждой школе оказывались еще и замечательные учителя по другим предметам. Вот в этом, я считаю, и было мое везение.
Когда я учился в московской школе, историю у нас преподавала мадам Ванесса. Как она рассказывала о XX веке! Можно было подумать, что она сама жила в те времена… Но мы знаем, что Первых селферов. людей XX века, существует всего только четверо. Нет, конечно, есть еще девять «особых селферов», живущих гораздо дольше. Но эти селферы – действительно особый случай, их в расчет принимать нельзя. Так что в 5-6-х классах я был сильно увлечен историей. И помню, как жалко было мне уезжать из Москвы и оставлять эту школу.
А в Питсбурге в нашей школе целый год экономику преподавал Игорь Иванович Кейси, сотрудник Министерства Земных Ресурсов. Он работал непосредственно у Шемаханской Царицы, управляющей всей экономикой и финансами планеты последние триста лет. Всем известно, как тяжело работать с селферами. Игорь Иванович по настоятельной рекомендации врачей должен был временно перейти на более спокойную и менее ответственную работу, вот он и выбрал преподавание в школе.
Но в Академию Космофлота я решил поступать не в школе, а когда учился уже в Техническом колледже, в Иркутске. Там курс космологии вел отставной полковник, ветеран, бывший навигатор, Владимир Васильевич Краммер, дедушка моего друга Сергея Краммера. Владимир Васильевич был еще совсем молодой, лет 150, не больше. За время службы он умирал три раза, последний раз – в результате аварии среднего крейсера в системе Альты. Физически после регенерационной камеры он годился хоть в десант, но его трижды восстановленная нервная система не могла больше функционировать совместно с боевыми процессорами. После ста с лишним лет, проведенных в рубках боевых кораблей, он не захотел отсиживаться в управлениях, а решил, что его долг – передать молодежи то, что знал и видел сам. Краммер-дед до сих пор жив и все там же преподает, а вот Серега, его внук, пропал. Не хочу говорить – погиб. Исчез.