Раз герой, два герой...
Шрифт:
– А второе, что, соответственно, мы им живые не нужны абсолютно! – подытожил Хорин.
– Ну, это навряд ли, – сказал Шах. – В конце концов, ты же, помимо всего прочего, зверски ценный заложник.
– Зная достопочтенного Икрома Уша, – вздохнул имперец, – я крайне сомневаюсь, что составленный им план может нуждаться в подобном заложнике. Он…
– Тихо, – скомандовал Шах, поднимая руку. – Слышишь?
– Идут, – кивнул Хорин, глядя на пляшущие на стене за решеткой отсветы факела. – Будем надеяться, что к нам.
– Лично я, – пробормотал Шах, – очень надеюсь на обратное.
Солнце висело почти в зените, и укрыться от него в маленьком, стиснутом каменными стенами дворике было практически невозможно – стена, около которой стояли друзья, исключением отнюдь не являлась. Шах попытался опереться на нее и тотчас же, зашипев, отдернул руку.
– Горячо?
– Не то слово. – Герой яростно подул на пострадавшую ладонь. – На этих камнях только яичницу жарить.
– Ничего, – сказал Хорин. – Думаю, осталось недолго.
– Спасибо, – хмыкнул Шах. – Утешил, друг, нечего сказать.
– Я вообще не понимаю, – продолжил он после короткой паузы, кивая на выстроившуюся перед ними дюжину сине-коричневых, – какого орка эти уроды дожидаются. Поднять ружья и нажать курки – это что, настолько сложная задача для их плоских лбов?
– Могу предположить, – Хорин наконец оставил попытки приладить на место полуотодранный от камзола на груди лоскут, – по действующему уставу имперской армии командовать расстрелом должен офицер в чине не ниже старшего центуриона. А бывший легат Варравик наверняка приучил своих новых подчиненных мыслить исключительно в рамках устава.
– Ну и?
– И наши друзья-заговорщики пытаются выпихнуть из своих стройных рядов того, кто, по их мнению, наиболее достоин руководить сим мероприятием, – усмехнулся имперец. – Честь, что ни говори, сомнительная. Особенно если учесть, что наша с тобой эскапада все же слегка приуменьшила их шансы.
– Ктрегуруп! – прокомментировал Шах. – Все у вас, имперцев, не как у людей! Даже казнить толком не умеете! Ну что это за казнь – пиф-паф – и в приговоренном десяток дырок! Настоящая казнь – это когда толпа вокруг помоста, палач в красном колпаке… ну и все прочее, что полагается. Тебе, как дворянину, должны были бы отрубить голову… непременно мечом.
– А тебе? – заинтересованно осведомился Хорин.
– Со мной сложнее, – вздохнул Шах. – Если в Королевствах, то, скорее всего, просто бы вздернули без лишних затей. А вообще-то… смотря где и по какому обвинению. Для простолюдинов, знаешь ли, у правосудия припасен богатый выбор.
– Если тебя это как-то утешит, – улыбнулся Хорин, – у имперского правосудия тоже существует не менее богатый выбор по части способов умерщвления. Тысячелетняя история, знаешь ли… обязывает. А что касается публичных казней, то в столице существует такая достопримечательность, как Багряная Стена, знаменитая как раз тем, что…
– О, – перебил его Шах. – Идет.
– Что ж, – философски заметил Хорин, глядя на семенящего к ним молоденького стражника. Длинная кавалерийская сабля, которую тот держал перед собой, явно подбиралась не по росту – ножны волочились по земле в полусажени позади. – Ничто не может длиться вечно… а уж отсрочка казни тем более. Правда, – добавил он, вскидывая голову, – никогда не предполагал, что моя смерть будет выглядеть настолько…
– Глупой?
– Почти. Прыщавой.
– Интересно, – сказал Шах. – Последнее желание они спрашивать будут?
– Не думаю. – Хорин сплюнул, брезгливо поморщившись при виде белеющих в багровом сгустке белых осколков. – Зачем?
– На караул! – взвизгивающим фальцетом проорал юный стражник, занося саблю над головой. – Целься!
– Чтоб меня, – потрясение выдохнул Шах, – орки сырым сожрали!
Позади уставившегося на друзей черными зрачками ружейных стволов неровного сине-коричневого строя полыхнули фиолетовым сиянием сразу три овала. Они еще дрожали, когда из них посыпались, сразу же выстраиваясь в цепь, люди в голубой форме имперских мушкетеров.
К вящей чести Дома Пенных Волн, Хорин первым из присутствующих сориентировался в изменившейся обстановке.
– Падай! – заорал он и, не дожидаясь, пока разинувший рот герой осознает поданную ему команду, прыгнул на него.
В следующее мгновение на них посыпалась выбиваемая из стены каменная крошка.
– Как думаешь, – прохрипел полузадушенный Шах полминуты спустя, – нас пристрелят, если мы попытаемся встать?
– Возможно, – отозвался Хорин, продолжая тем не менее прижимать героя к земле. – Но если мы не попытаемся, нас точно добьют штыками.
Камин был большой. Сложенный из серого, с прожилками, мрамора, с бронзовой решеткой, на которой весело плясали отблески пламени, он выглядел весьма солидно и основательно. Равно как и седовласый человек, сидевший в кресле около него.
– Хорин, повороши угли. – Это была просьба, хоть и прозвучавшая как приказ. Просто седовласый слишком привык разговаривать именно приказным тоном.
– Сейчас, па, – отозвался имперец, поднимая кочергу.
– Так вот, – соул Дома Пенных Волн, императорский наместник провинции Ральштер Гирис Лагорио поправил лежащий на его коленах пушистый клетчатый плед и вновь взял в руку крохотную белую чашечку с неизвестным Шаху темно-зеленым настоем. – Необходимо отдать должное Икрому – его план был хорош. На мой вкус, правда, излишне сложен, многоступенчат… слишком много взаимно подыгрывающих комбинаций… но все же хорош.
– Я, – вставил нежившийся в кресле напротив Шах, – не люблю планы.
– Я успел это заметить, – сказал наместник. – Впрочем, планы, составляемые Икромом, всегда отличались излишней сложностью, за что и браковались мной безжалостно. Это столь любимое им многофакторное развертывание… Сколько я ни пытался вложить ему в голову, что в основе любого планирования должна лежать заповедь “Не перемудри”, он так и не понял этой простой истины. А не поняв, не нашел ничего лучшего, чем возненавидеть меня.