Разбитое сердце богини
Шрифт:
Совещание меж тем мало-помалу рассосалось. Быстрее всех утопал прочь депутат, потом ушел Владислав, на ходу разговаривая с Никитой. Впрочем, Никита как-то подозрительно быстро вернулся.
– В чем дело? – спросил Ипполит Сергеевич, бросив взгляд на его смущенное лицо.
– Э, – в некотором замешательстве начал Никита, переминаясь с ноги на ногу, – Калиновский тут.
– Что ему надо? – мрачно спросил Охотник.
– Как – что? Нашу свидетельницу, само собой. Жаждет порыться в ее отличной памяти.
Судя по всему, Никиту не на шутку уязвило, что я нанесла ему на совещании
– Мы можем от него избавиться? – подал голос Ипполит Сергеевич.
– Это будет непросто, – откровенно ответил Никита. – Он знает, что она здесь.
– Я могу с ним поговорить, – заметила я. – Меня это ни к чему не обязывает.
– Танечка, боюсь, вы плохо представляете себе положение вещей, – снисходительно молвил пират. – Белозеров купил капитана Калиновского с потрохами, и все действия капитана в расследовании смерти моего сына будут направлены только на одно: скрыть участие Белозерова в этом деле.
– Тогда тем более будет забавно побеседовать с ним, – заметила я, пожав плечами.
Ипполит Сергеевич вздохнул и повернулся к Охотнику.
– От Калиновского вам так просто не избавиться, – заметил Охотник. – Пусть она и в самом деле поговорит с ним, а я буду неподалеку.
– Я смотрю, ты близко к сердцу принял свои обязанности охранника, – хмыкнул Никита. – Смотри только не становись в стойку, когда тебе свистнут «к ноге».
В следующее мгновение старый пират как-то чрезвычайно ловко ввинтился между своим племянником и Охотником, который, судя по всему, был на этот раз полон решимости схватить своего оппонента за горло и держать до полного прекращения поступления кислорода в легкие Никиты.
– Оба успокоились! – заорал Ипполит. – Чтобы я больше этого не слышал! Никита, иди снаряжай Серегу и его людей! Дай им побольше оружия, понял? И займись домом, где будет расставлена западня! А ты тоже остынь! Идиоты!………!
(Вместо многоточия можете поставить любые ругательства по вашему вкусу.)
Никита, похоже, и сам понял, что перегнул палку, потому что он пробормотал некое подобие извинения и поторопился улизнуть. В кармане у Ипполита Сергеевича ожил сотовый телефон.
– Мне надо идти, – буркнул пират, поглядев на дисплей. – С тобой, Охотник, мы уже обо всем договорились. Я сам хотел предложить тебе посторожить свидетельницу, но подумал: вдруг ты откажешься?
– Я уже говорил вам, что мне вообще не нравится этот план, – устало промолвил Охотник. – Но все, что зависит от меня, будет сделано.
Ипполит Сергеевич удалился, а через несколько минут в дверь в сопровождении дворецкого вошел тот самый Данила Калиновский, которого так не жаловали в этом доме.
Увидев его, я вытаращила глаза, и вид у меня, наверное, был в это мгновение донельзя глупый. Слыша, в каком контексте при мне то и дело склоняют его имя, я составила себе некоторое представление об этом человеке, но все представления разлетелись в пух и прах, едва я встретилась с капитаном лицом к лицу. Представьте себе плешивого замухрышку в каком-то кургузом черном пальтишке, с папочкой под мышкой, которая, судя по ее виду, могла застать еще советские времена, и вы поймете мое удивление. На вид замухрышке было лет сорок или около того. Глаза у него были младенчески-голубые, но самым поразительным в его облике было то, что он постоянно улыбался кривой, какой-то неоконченной улыбкой, задиравшей только один угол его рта. Кроме того, у его младенческих глаз оказался необыкновенно цепкий взгляд.
– Вы Татьяна? А я Данила Викторович Калиновский. Рад знакомству. Ты что-то тут забыл, Охотник?
Вот так, без всякого перехода, даже не меняя интонации.
– Легче, легче, капитан, – проворчал Охотник, еще не остывший от схватки с Никитой.
– А я могу и совсем легко, – оживился неприятный тип. – И вообще я должен тебя арестовать.
– За что?
– Хотя бы за то, что ты и твои будущие сокамерники нацепили на себя полицейскую форму, предъявляли поддельные документы и вводили граждан в заблуждение. Кроме того, имело место похищение свидетеля.
– Меня никто не похищал, – не моргнув глазом объявила я.
– Хорошо ты служишь Белозерову, – насмешливо заметил Охотник. – Валяй дальше в том же духе.
– Я, душа моя, служу только делу, – ответил Калиновский проникновенно. Очевидно, он рассчитывал на какую-то реакцию, но Охотник только головой покачал.
– Будьте с ним осторожнее, Татьяна. Калиновский – известный провокатор.
«Вот как, – подумала я, – мы уже снова на «вы»?»
– Мне нужно поговорить со свидетельницей наедине, – объявил капитан, садясь за стол и раскрывая папку. – Не бойся, я ее не съем.
– Если что, я за дверью, – сказал мне Охотник и вышел.
– Мне про вас уже рассказали, – не удержавшись, заметила я капитану. Он поднял голову от бланка, который заполнял, и кинул на меня взгляд, лишенный даже проблеска интереса. – Почему бы вам не арестовать Белозерова? Это ведь по его приказу убили Алексея Шарлахова.
– И что мне с этим делать? – пожал плечами капитан. – Эта, извините, чепуха известна даже самому ленивому репортеру желтой прессы, но ни один суд ее не примет. Доказательств, знаете ли, нет, а ОБС – одна баба сказала – пардон, не материал для следствия.
– Да ну?
– Представьте себе. Ваш паспорт при себе?
Ознакомившись с паспортными данными, он сразу же приступил к делу.
– Скажите, вы хорошо видели стрелявшего?
Я подала ему листок с фотороботом. Лицо Калиновского по-прежнему ничего не выражало.
– Вот что я о нем запомнила, – сказала я и перечислила все приметы. Которые, по правде говоря, уже вызубрила наизусть.
– Ну что ж…
– Признайтесь: вам это совершенно неинтересно, – выпалила я, выведенная из себя невозмутимостью своего собеседника.
– Думаете, я не хочу его найти? Зря. У меня с этим гражданином давние счеты. По его милости на нашем отделе висит не один глухарь, и если я возьму Ангела, я смогу разом закрыть их все.
– А как на это посмотрит Белозеров, который его подослал? – дерзко спросила я.
– Смотря когда я прихвачу этого ангелочка, – задумчиво ответил капитан. – Меня вполне устроит, если он перебьет всех из списка Белозерова, а потом бац – являюсь я, весь в белом, и беру его с поличным на последнем убийстве.