Разбитое сердце богини
Шрифт:
Глава 3
Самозванцы
Асфальт шуршал под колесами. Мы со следователем оказались на заднем сиденье, на переднем поместились Серега и водитель. Вторая машина ехала сзади, и я видела, что она не отстает от нас. Мысль о том, что меня сопровождает настоящий эскорт, вызвала у меня невольную улыбку.
Очередной перекресток подмигнул зелеными огнями и остался позади.
– А я думала, вы меня никогда не найдете, – сказала я, когда молчать стало совсем уж невмоготу.
– И
В самом деле: почему я была уверена, что меня никому не отыскать? В конце концов, я была свидетелем убийства. Причем убийства громкого – а когда убивают такого человека, как Алексей Шарлахов, ясное дело, что служители закона обязаны проявить расторопность. Даже если заведомо известно, что она ни к чему не приведет.
В моем случае все было предельно просто. Я оказалась на месте преступления и видела лицо убийцы. Но почему-то я не испытывала никакого удовольствия при мысли о своей осведомленности.
Я оторвала взгляд от окна и с удивлением заметила, что полицейский по имени Серега решил совершить стриптиз. Он снял фуражку, скинул форменную куртку.
– Ненавижу ментовское шмотье, – злобно проворчал он.
И тут в моем мозгу молнией полыхнула мысль, что машины, поджидавшие меня у подъезда, были слишком хороши для полиции, что я видела удостоверение человека в кожаной куртке долю секунды и что, наконец, мы ехали слишком долго и давно уже миновали центр города и небезызвестную улицу Петровку.
Я рванулась к дверце, но Александр перехватил мое запястье. Пальцы у него оказались на редкость цепкими, и я поняла, что сопротивление бесполезно.
– Не делай глупостей, – спокойно велел он. – Мы не собираемся причинять тебе вред, понятно?
– Кто вы? – пролепетала я. – И что вам от меня надо?
С переднего сиденья донеслось довольное кудахтанье. Это смеялся лжеполицейский. Перед очередным светофором он изловчился стянуть с ног полицейские брюки, под которыми обнаружились обыкновенные черные штаны.
– Слышь, Охотник, это же умора! Она и впрямь нас за ментов приняла! Правда, когда ты цыкнул на того алкаша, я сам чуть тебе честь не отдал, ей-богу!
– Закрой рот, – велел ему тот, кого величали Охотником. – Можешь нас не бояться, Татьяна. Даю тебе слово, с тобой ничего не случится.
– Вы меня похитили! – взвизгнула я.
– Скажем так: пригласили покататься.
– Я не хочу с вами кататься! Немедленно остановите машину!
– Мы посреди шоссе, – напомнил человек, которого называли Охотником. – Тебе так хочется угодить под машину?
– Это произвол! Выпустите меня!
– «Выпустите, выпустите», – злобно передразнил Серега. – Тебе что, жить надоело?
– При чем тут это?
– При том, – веско ответил Охотник, – что как свидетель ты сейчас очень много стоишь.
– Но я ничего не видела! Почти ничего! Просто там был этот мужик, и он начал стрелять…
– А говоришь, ничего не видела, – поддел меня Серега. – Все ты видела, кукольница хренова.
– Я не кукольница! Я шью кукольные платья, это совсем другое! Кто вы вообще такие? Что вам от меня надо?
– Нас послал Шарлахов, – сказал Охотник.
При этих словах ужас навалился на Танечку Стрелицкую, как могильная плита.
– Как это – послал? – простонала я. – Ведь Шарлахов мертв!
– Я имею в виду Ипполита Сергеевича Шарлахова, отца убитого Алексея, – сухо сказал Охотник.
– Ах, так вы о нем! – И я с облегчением перевожу дух. – А его Ипполит зовут, да?
– Ты что, никогда о нем не слышала?
– Я как-то не очень интересуюсь… Вроде я читала, что у убитого отец влиятельный, но забыла, как его зовут.
Мгновение Охотник изучал меня взглядом, потом улыбнулся:
– Что, шить кукольные платья интереснее, да?
– Намного, – заверила я его, ничуть не покривив душой.
– Деревня, – хмыкнул Серега, который при ближайшем рассмотрении все более и более походил на самого обыкновенного братка из разряда «шестерка на побегушках». – Не слышать об Ипполите, это надо же!
Я могла бы, наверное, ответить, что знать по имени всех бандитов, определившихся в бизнесмены, – слишком много чести, и в каком-нибудь романе слова эти прозвучали бы донельзя героически, но дело в том, что большинство вещей, которые вытворяют герои романов, несовместимы с реальной жизнью. Поэтому я прикусила язык и ничего не сказала. Наша машина и автомобиль сопровождения уже выехали за пределы Москвы.
– Значит, он хочет встретиться со мной? – спросила я у Охотника, который по-прежнему внушал мне больше доверия, чем его спутники. – Ч-чтобы поговорить?
Вероятно, от нервного напряжения я начала заикаться.
– Думаю, да.
Я осмелела.
– А как вы вообще узнали, что я была там? Я хочу сказать, я очень испугалась, когда поняла, что происходит. Ну и… в общем, я сделала все, чтобы меня не нашли. И в полицию звонить не стала, и никому не рассказывала…
– И правильно сделала, – заметил Охотник. – Верь мне, Шарлахов оценит то, что ты не стала откровенничать с полицией.
– Нет, я не об этом. Откуда вы узнали, что я что-то видела? Именно я?
– Над подъездом была камера, – сказал Серега.
– Да? Ну и зачем вы так упорно меня искали, если у вас есть даже запись убийства?
– Камера над подъездом, возле которого расстреляли Алексея и его охрану, не работала, – ответил Охотник. – Работала камера соседнего подъезда, и ты попала именно в ее объектив. Девушка в желтой куртке с пакетом в руке. – Он выразительно поглядел на мою куртку, и я покраснела.