Разбитые сердца
Шрифт:
— Бедным есть, к чему стремиться. У них есть цели, которые зажигают. Будь то дом мечты или отпуск, или ужин в ресторане пятничным вечером. Чем больше у человека денег, тем сложнее ему найти то, что вызывало бы радостный трепет. Дом мечты уже есть. Можно в любой момент отправиться в любую точку мира. Можно нанять личного шеф-повара, который приготовит все, что пожелаешь. Небогатые люди считают, что все это приносит удовлетворение, но это не так. Можно заполнить свою жизнь первоклассными вещами, но они не заполнят пустоту в душе.
— А что заполняет
Самсон пару мгновений изучает мое лицо взглядом.
— Частички чужой души.
Он легонько приподнимает меня, чтобы больше кожи показалось над поверхностью воды. Ведет губами вдоль моей челюсти, а когда его губы касаются моих, я уже жажду их. Изголодалась по ним.
Я чувствую, как он возбуждается, пусть мы и в воде. И все же мы лишь целуемся. Поцелуй длится несколько минут. Его недостаточно, и вместе с тем в избытке.
— Бейя, — шепчет он мне в губы. — Я бы навсегда здесь остался, но нам пора возвращаться, пока не стемнело.
Я киваю в ответ, но вновь целую его, потому что мне плевать, если сейчас стемнеет. Самсон смеется, но тут же смолкает и отвечает на поцелуй даже с большей настойчивостью.
Жаль, что я не могу прикоснуться к нему всюду. Я блуждаю руками по его груди, плечам и спине и не могу остановиться. Запускаю ладони в его локоны, а его губы поцелуями движутся по моей груди. Я кожей ощущаю его теплое дыхание, прямо в ложбинке груди. Самсон уводит руку мне за спину, и я чувствую, как он касается узла на завязках моего купальника.
Затем смотрит мне в глаза, молча спрашивая разрешения. Я киваю, и он неторопливо тянет за бретельки, пока узел не развязывается.
Завязки купальника падают вниз, и, подавшись вперед, Самсон накрывает губами мою грудь. Неспешно скользит по ней губами, пока сосок не оказывается у него во рту.
У меня вырывается сбивчивый вздох. От прикосновения его языка к коже по телу бегут мурашки. Закрываю глаза и упираюсь щекой ему в макушку, желая, чтобы он никогда не останавливался.
Но он останавливается, за что спасибо шуму мотора, раздавшемуся в отдалении.
Едва мы его слышим, Самсон тотчас отодвигается от меня. Вдоль пляжа в нашу сторону едет фургон.
Самсон ловит бретельки моего бикини и завязывает их у меня на шее. Я издаю стон, может, даже надуваю губы. Мы возвращаемся на берег, хотя фургон уже развернулся и поехал в другую сторону, так до нас и не добравшись.
Мы молча складываем вещи обратно в гольф-кар. Солнце уже начало садиться по другую сторону полуострова и разметало по небу красные и пурпурные отблески. Со стороны океана поднялся ветер, и я на миг гляжу на Самсона. Он стоит лицом к порывам ветра, закрыв глаза. Сейчас от него веет спокойствием, которое окутывает и меня.
Его настроение всегда заразительно. И я рада, что у него, как мне кажется, бывает всего одно или два состояния. Я никогда не была в таком стабильном состоянии, в котором пребываю с тех пор, как стала проводить с ним все свое время.
— Ты когда-нибудь слушала океан, закрыв глаза? — спрашивает он и, открыв их, поворачивается ко мне.
— Нет.
Он вновь отворачивается лицом к океану и закрывает глаза.
— Попробуй.
Я тоже их закрываю и делаю выдох. Самсон на ощупь берет меня за руку, и мы так и стоим в тишине лицом к воде.
Я стараюсь расслышать, что слышит он.
Крик чаек.
Шум волн.
Умиротворение.
Надежда.
Не знаю, сколько мы так стоим, потому что меня полностью поглотило медитативное состояние. Сомневаюсь, что раньше вообще стояла на одном месте с закрытыми глазами, отпустив все свои мысли.
Я отпускаю их. Все.
В конечном счете, возникает ощущение, будто весь мир замолкает.
Из тишины меня вырывает поцелуй Самсона, который я ощущаю на макушке. Открываю глаза и делаю глубокий вдох.
Вот и конец. Ужин, пылкие поцелуи и объятья и снятие стресса. Вот так свидание.
— А где твоя собака? — спрашивает Самсон, когда мы усаживаемся в гольф-кар.
Я озираюсь по сторонам, но нигде не вижу Сыр Пеппер Джека. Зову его, но он не бежит на мой зов. Сердце начинает биться быстрее, и это не остается незамеченным.
Самсон зовет его.
Я начинаю беспокоиться, потому что мы уехали далеко от дома, и пес может не найти обратную дорогу, если мы не отыщем его сейчас.
— Может, за гряду забежал, — предполагает Самсон. Мы взбираемся на вершину песчаной насыпи. Самсон берет меня за руку и помогает подниматься по гряде. Забравшись на самый верх, я смотрю в сторону и с облегчением вижу ПиДжея.
— Слава богу, — говорю я, спускаясь с другой стороны гряды.
— Что он делает? — спрашивает Самсон, идя следом. ПиДжей что-то яростно раскапывает в песке метрах в пяти от нас.
— Может, крабов нашел.
Едва мы подходим к нему, я замираю на месте. Не знаю, что он нашел, но это точно не краб. Это похоже на…
— Самсон? — шепотом зову я. — Что это?
Самсон опускается на колени и начинает смахивать песок с того, что по виду напоминает кости человеческой руки.
Я оттаскиваю ПиДжея в сторону, но он пытается вырваться у меня из рук. Самсон уже начал копать, отодвигая песок в сторону и все больше открывая взгляду то, что, вне всякого сомнения, оказывается человеческой рукой.
— О господи, — еле слышно мямлю я. Я накрываю рот ладонью, а ПиДжей вырывается и бежит прочь от меня. Он бросается к Самсону, но тот отодвигает его рукой.
— Сидеть, — велит он собаке.
Пес садится, но скулит.
Я встаю на колени рядом с Самсоном и смотрю, как он откапывает все больше и больше костей.
— Может, лучше их не трогать, — предлагаю я.
Самсон молчит. Продолжает копать, пока не доходит до плечевого сустава скелета. На нем все еще осталась рубашка. Выгоревшая и порванная красная клетчатая рубашка. Самсон прикасается к лоскуту, и тот рассыпается в его руках.