Разбитые сердца
Шрифт:
Сара смеется.
— Если бы ты была такой, как я, Самсон бы так на тебя не смотрел.
Ее ответ вызывает у меня улыбку. Возможно, она права. Некоторые люди просто подходят друг другу. Я бы не подошла Маркосу, а она Самсону.
Мне бы лишь хотелось, чтобы наша с ним осень и зима совпадали так же, как и наше лето.
Сара вскидывает руки, когда играющую по беспроводной колонке песню сменяет новый незнакомый мне трек.
— Мне нравится эта песня! — Она вскакивает и бросается танцевать. Маркос встает следом и присоединяется к ней. Песня отнюдь не медленная,
Я наблюдаю за их танцем, пока не заканчивается песня, и Сара, запыхавшись, не падает обратно на шезлонг. Она тянется за воткнутой в песок бутылкой ликера.
— Держи, — она протягивает мне бутылку. — С алкоголем веселее.
Я подношу горлышко к губам и делаю вид, что пью. Лучше уж я буду скучной, чем стану такой, как моя мать, поэтому не имею ни малейшего желания его проглатывать. Но притворяюсь ради Сары. Я уже достаточно подпортила сегодня настроение и не хочу отказываться от алкоголя, чтобы она не чувствовала себя виноватой из-за того, что пьет. Я возвращаю ей бутылку, и тотчас кое-что у нее за спиной привлекает мое внимание.
Наконец-то. Прошло четыре часа.
На пути домой Самсону придется пройти мимо нас. Он весь в песке. Выглядит уставшим и даже слегка виноватым, когда встречается со мной взглядом. Он быстро отводит взгляд, но затем, проходя мимо нас, разворачивается. Идет спиной вперед и вновь поднимает глаза. Кивает головой в сторону своего дома, а затем опять разворачивается и исчезает в темноте.
— Тебя поманили, — замечает Сара.
Еще минуту я сижу на месте, не желая, чтобы было заметно, как мне не терпится пойти за ним.
— Я не собака.
— Вы поссорились?
— Нет.
— Тогда иди. Мне нравится, когда Маркос меня подманивает. За этим всегда следует что-то хорошее. — Она смотрит на Маркоса. — Эй, Маркос. Помани меня.
Он один раз кивает головой, и Сара, вскочив с шезлонга, подходит к нему и драматично падает ему на колени. Шезлонг опрокидывается, и они валятся на песок. Маркос так и держит в руках банку пива, сумев не пролить ни капли.
Я оставляю их одних и направляюсь к дому Самсона. Подойдя ближе, я слышу шум воды в уличном душе. Поднимаюсь на бетонный настил на опорном уровне дома. Ни разу здесь не была, но тут симпатично. Помимо душевой здесь есть бар и пара столиков. Не знаю, почему мы никогда не проводим тут время, вместо ежевечерних посиделок на пляже. Дом Самсона отлично подходит для вечеринок, но, похоже, он не из тех, кто хотел бы принимать у себя гостей.
Подойдя к душевой, я нигде не вижу шортов Самсона, а значит, он все еще одет. В душевой нет двери. Стенки изготовлены из дерева, и, чтобы увидеть его, мне приходится пройти через просвет между ними и повернуть налево.
Он стоит ко мне спиной. Ладони прижаты к деревянной стене, а потоки воды льются ему на затылок. Он опустил голову.
— Прости, — тихо говорит Самсон и, обернувшись, убирает мокрые волосы со лба.
— За что?
— За то, что поставил тебя в такое положение. За то, что ожидаю, что ты станешь хранить мои секреты, тогда как сам своими с тобой не делюсь.
— Ты не просил меня никому не рассказывать. Ты только попросил не звонить в полицию.
Он проводит ладонью по лицу и встает под струи воды.
— Ты рассказала кому-то?
— Нет.
— Собираешься?
— Нет, если ты этого не хочешь.
— Я бы предпочел, чтобы все осталось между нами, — говорит Самсон.
Я молча соглашаюсь. Мне несложно хранить секреты. В этом я профи.
Отчасти мне даже нравится, что Самсон как закрытая книга. Нельзя всерьез невзлюбить книгу, которую еще не прочел. Думаю, я смогу проявить к нему терпение, потому что он обещал, в конце концов, рассказать мне всю правду. В противном случае, я бы, наверное, сочла, что он не стоит потраченных усилий.
— Мне кажется, ты рассказал не всю историю Рейка, — замечаю я. — Ты откроешь ее мне вместе с прочими ответами, которые обещал дать второго августа?
— Да, — кивает он. — Тогда и расскажу.
— Пора составлять список вопросов, на которые я хочу получить ответ.
Его губы подергиваются, будто его забавляют мои слова.
— Я отвечу на все второго августа.
Я делаю шаг к нему.
— Обещаешь?
— Клянусь.
Я беру его за руку. Под ногти на всех пальцах забилась грязь.
— Ты все откопал?
— Да.
— И уверен, что это был Рейк?
— Абсолютно.
Голос и вид у него утомленный. Может, даже печальный. Мне в самом деле кажется, что Рейк играл в его жизни большую роль, чем он признает. Я поглядываю на кулон на шее парня и вновь смотрю ему в лицо. Он глядит в ответ, а по его коже стекают тонкие струйки воды.
Одежда на мне намокает от брызг воды, и, сняв футболку, я бросаю ее на стенку душевой. Оставшись в одних шортах и верхе от купальника, я помогаю Самсону смыть грязь из-под ногтей. Он терпеливо стоит, пока я чищу ногти один за другим, а потом мою ему руки с мылом.
Когда я заканчиваю, Самсон тянет меня за руки, пока я не встаю под струи воды вместе с ним. Он целует меня, а я вслед за ним двигаюсь к дальней стенке душевой.
Поцелуй неторопливый. Самсон опускает ладони мне на бедра и, встав к стенке душевой, позволяет мне вести.
Я прислоняюсь к нему, прижимаюсь грудью к его голой груди и обхватываю его левой рукой за шею. Не стоило говорить Саре, что поцелуй был депрессивным. Ужасное вышло описание.
Продолжительный — вот более подходящее слово.
Все наши поцелуи кажутся мне важными, будто останутся со мной навсегда. Это не просто мимолетные проявления привязанности. За ними кроется нечто большее, чем простое влечение. Сейчас это печаль, и мне хочется хотя бы на несколько минут забрать ее у него.
Я веду правой рукой по его груди, пока не касаюсь пальцами резинки на его шортах. Запускаю ладонь под нее, и в тот же миг Самсон делает резкий вдох. Мы прекращаем поцелуй, когда я впервые прикасаюсь к нему. Его глаза сосредоточенно смотрят в мои, будто молча твердят, что я не обязана это делать, и в то же время умоляя меня продолжать.