Разборка по-кремлевски
Шрифт:
— А я уже подобрал. Обоих. И революционера-подонка, и усмирителя-урода.
— И кто же это?
Повествование Чернявского было недолгим, но обстоятельным. По его мнению, лучшего выбора, чем Артур Карташов, и подыскать было нельзя. Лидер экстремистов, отсидел два года на общем режиме (как утверждали его соратники — «за правду»), достаточно раскручен через СМИ, а, стало быть, на слуху… В роли же «спасителя России» от фашистского бунта политтехнолог прочил армейского генерала Николая Муравьева.
— Еще Ле Бон утверждал: народный герой должен предстать перед массами на белом коне и в золотых
— Выборы, — осторожно вставил Подобедов. — Прямые, открытые и тайные…
— Фигня твои выборы! — отмахнулся Чернявский. — Все серьезные СМИ в наших руках, а опыт промывания мозгов населению у акул голубого экрана отработан до автоматизма. Генерал — это то, что нам надо. «Сильная рука». Армия — наша, ветераны — наши, ге-бе — наше, менты — наши… кто там еще? Большой бизнес? Клятвенно пообещаем, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет — станет наш. Муравьеву организуем какое-нибудь родословное древо, восходящее к Ивану Грозному. Организуем праздничный прием у Патриарха. Монархисты — наши, державники — наши, церковь — наша. Пообещаем повысить зарплаты бюджетникам — и эти проголосуют. Как миленькие — а куда им деться? Так называемая интеллигенция? А она вновь будет поставлена перед выбором: или получаете просто зло в лице генерала-урода, или очень страшное зло в лице подонка-погромщика с откровенно нацистской фразеологией. Как говорится — «голосуй или проиграешь»… Из двух зол обычно выбирают меньшее. Что еще?
— Президент, — вновь напомнил Кечинов. — Он-то сразу поймет, какое дерьмо народу подсовывают… в мишурной упаковке. А он, между прочим, не только гарант конституции, но и верховный главнокомандующий. Со всеми вытекающими.
— Я предлагаю вам теорию в чистом, так сказать, виде. А уж как это осуществить на практике — ваша забота…
— А где гарантии, что Карташов и Муравьев не выйдут из-под нашего контроля? — серьезно прикинул Подобедов. — Что они будут безоговорочно выполнять все наши требования?
— Насколько я знаю, первый завербован еще советским ГБ. Я смотрел его материалы — агентурная кличка «Троцкий».
— Надо будет глянуть его досье… — чекист наморщил лоб. — Ну, а Муравьев?
— Да генерал как генерал. Правда, большим умом не блещет, а нам как раз такой и нужен.
К полуночи идея создания наследника-марионетки окончательно овладела высокопоставленными посидельцами сауны. То ли количество выпитой водки стало тому причиной, то ли боязнь за свою дальнейшую судьбу, однако Кечинов с Подобедовым перешли к конкретным расчетам. Оставив Чернявского за столом, оба нырнули в сауну.
В каморке полыхал хлебный жар. Горячий ржаной ветер дышал в лицо, обжигая кожу. Развалив розовые телеса на верхней полке, Подобедов сосредоточенно смотрел в желто-серую спину Кечинова, сидевшего ниже.
— А ты знаешь, этот умник, по-моему, прав, — оценил чекист, брызгая на камни эвкалиптовым маслом. — Надо шевелиться.
— Ага — он только идейку подкинул. Воплощение-то наше, — вздохнул Кечинов. — Приказы, подписи…
— А идейка-то — не лишена, не лишена…
— Я не о том. Если все это дело накроется медным тазом — спрос с
— Так мы действуем?
— Насчет «равноудалить» президента от Москвы и Питера — это не так сложно. Он как-то мне говорил, что хочет совершить большую поездку по России. Железной дорогой, конечно, от Москвы и до Владивостока. Мол, из иллюминатора самолета ничего не увидишь. А тут и с людьми незапланированно можно встретиться, и маршрут в любой момент изменить. По-моему, в его графике она уже стоит на конец сентября. Надо уточнить.
— ФСО я беру на себя, — задумчиво прикинул чекист. — Следует срочно убрать верных ему людей и поставить своих. Насчет связи — это тоже не так сложно, как кажется на первый взгляд. А Чернявский…
— Тссс… — чиновник администрации президента приложил палец к губам. — Идет.
В дверном проеме появилась седоватая голова политтехнолога. Усевшись рядом с Кечиновым, он бодро спросил:
— Ну, и к чему вы пришли?
— Мы пришли, — веско поправил лубянский генерал. — Конечно, стоит попробовать. Охрану, связь и все прочие мы берем на себя. Но уговаривать и Карташова, и Муравьева придется тебе. Согласен?
Магия багряного сентября пленяла, ворожила и обволакивала. Неяркое солнце неподвижно висело над лесом. Желтые с прожилками кленовые листья, тихо кружась, застилали землю причудливым ковром. В воздухе носилась едва заметная блестящая паутинка.
Угловатая мотодрезина, ритмично стучавшая на рельсовых стыках, явно не вписывалась в этот поэтический пейзаж. Протяжно скрипела гидравлика, урчал дизель, и дрезина то и дело замедляла ход, останавливаясь едва ли не через каждую сотню метров.
Четверо мужчин со значительными лицами внимательно поглядывали по сторонам. Однако их внимание привлекали явно не красоты золотой осени… Что, впрочем, неудивительно. Незадолго до запланированной президентом поездки по стране оперативникам ФСО предстояло не только тщательно изучить будущий маршрут, но и прикинуть, с какими сложностями предстоит столкнуться охране по пути следования.
— Что-то не нравятся мне эти заросли, — негромко бросил мужчина в официального покроя костюме, украшенном строгим галстуком. — Настоящая бандитская «зеленка». Слишком близко к железнодорожным путям. Там вполне может спрятаться гранатометчик.
Двое мужчин с неприметными физиономиями, одетых в точно такие же костюмы, прикипели взглядам к кустарнику.
— Прикажите вырубить, товарищ Сигов? — поинтересовался четвертый; это был оперативник местного управления ФСБ, прикомандированный к президентским охранникам в качестве сопровождающего.
— Пожалуй, лучше вырубить, — ответил заместитель начальника президентской охраны. — Так будет надежней.
Чекист сделал несколько пометок на карте, и без того испещренной красными крестиками, кружками и прочими знаками.
Дрезина, поскрипывая на поворотах, медленно покатила дальше. Небольшая станция, открывшаяся с левой стороны, выглядела игрушечной. Казалось, свистнет сейчас паровозик с самоварной трубой, и у платформы появится череда бутафорских пассажирских вагончиков с блестящими латунными поручнями.