Разбойничья дорога
Шрифт:
– Вы все еще уверены, что не хотите замуж за Дитиана Лия? – вежливо спросил я.
25. Тамарисковая роща
Сорок или пятьдесят больших факелов горели, коптя, в нишах в стене, но стоило за дверью блеснуть молнии, как все помещение осветилось лиловым светом с прочерченными черными тенями, и сразу за этим мы, казалось, очутились в темноте.
Гром ударил почти без промедления, достаточно громко для того, чтобы все в голове перемешалось. Гроза была прямо над нами. Чудовищная гроза. Дождь барабанил по золотому куполу. На гранитных плитах перед дверью выросла серебряная трава из брызг. В первый раз с тех пор, как я попал в Пряные Земли, воздух сделался прохладным.
Я выбрался из люка и выпрямился, поправляя повязку, потом пригладил волосы и улыбнулся самой обаятельной из всех моих улыбок. Шалиаль оказала бы подобное воздействие на всякого, у кого растут волосы на груди, или на всякого, кто надеется, что они вырастут, или на всякого, кто помнит, как они у него росли. Следом за мной выбрался на четвереньках Ториан, встал и повторил те же действия в той же последовательности. Он ухитрился добавить к этому взъерошивание бороды, до чего я не додумался.
Как и предсказывал Джаксиан, наряд ее ограничивался платьем, прозрачным как легкий туман. Ее тело просвечивало через него. Ее волосы были убраны кольцами, и на голове ее красовался серебряный полумесяц. Больше ничего. Она казалась – что вполне естественно – продрогшей, но прекрасной, как сама Ашфер.
Глядя на нее, я не мог понять, почему помещение не забито богами.
– Мне кажется, вы пришли не по адресу, господа, – произнесла она спокойно. Похоже, она почему-то не хотела, чтобы ее спасали. Вид у нее был даже сердитый.
ВСПЫШКА!
До этого мгновения я не замечал Майаны, но тут отблеск молнии на серебряной коже выхватил ее из темноты, словно она сама сделала шаг вперед. Богиня Страсти царила в большом зале. Она казалась богиней огня и света, звездным небом, отлитым в форму женщины. Это было, конечно, очень даже красиво, и все же я не ощущал присутствия богини. Взгляд мой вернулся к прекрасной Шалиаль.
БА-БАХ!
Отсветы факелов плясали на стенах – ветер играл языками пламени. Часть факелов уже прогорела и дымила, распространяя острую смоляную вонь, от которой слезились глаза. Дверь была занавешена серебряной завесой воды.
ВСПЫШКА!
Обычно молния освещает весь мир, и все же я ничего не увидел снаружи. Только дождь. Дождь и ничего, кроме дождя.
– Вы должны помнить меня. Я – Омар. Мой друг откликается на имя Ториан. Мы пришли, чтобы спасти вас.
Шалиаль недоверчиво приподняла бровь:
– А что, если я не хочу, чтобы меня спасали?
– Он говорит неправду, – буркнул Ториан. Он пересек зал и опустился перед ней на колени. Она посмотрела на него с открытой неприязнью, что он перенес со своей обычной невозмутимостью. – Я пришел вовсе не спасать тебя, госпожа. Я пришел помочь Занадону в час нужды. Я – Балор.
Шалиаль прикусила губу.
– Правда? Но твое лицо все избито, на теле шрамы от меча, и когда ты залезал сюда, мне показалось, на спине у тебя следы от плети. – ВСПЫШКА! – Возможно ли, чтобы бог войны проиграл сражение? Кто может победить его? Или это другие боги преследуют тебя, господин? – БАБАХ!
Именно это пытался я объяснить Ториану – как может столь изуродованный человек даже надеяться выдать себя за бога?
Он пожал плечами:
– Шлем скроет лицо. Возможно, когда я буду отдавать приказы, кто-нибудь и заметит отсутствие одного-двух зубов, но мне кажется, это только добавит суровости моему лицу – взрослые мужчины будут рыдать от моей улыбки. А что до шрамов ни теле – их не будет видно под доспехами. Ты будешь знать о них, но никто больше. Для народа я буду богом. Для вас – человеком.
Она с трудом уняла дрожь.
– Это правда, сегодня ночью я ожидаю в гости бога, но я не уверена, что ты подходишь под его описание. Или, может, у тебя с собой верительные грамоты?
– Я призываю в свидетели погоду. Разве это не подходящая обстановка для сватовства бога?
БАХ! – громыхнул гром. Длинные желтые языки пламени факелов дернулись, и я чуть не закашлялся от их удушливого дыма. Дождь безжалостно хлестал по крыше. Ничего не скажешь, романтично…
Шалиаль с трудом перекрикивала шум грозы:
– Возможно, это и так, но если это намек на нашу дальнейшую совместную жизнь, соседи могут пожаловаться на шум.
Она повернула голову ко мне со спокойствием, почти невероятным для столь юной девушки в ее отчаянном положении. Она не могла не знать о том, что случилось со Скикалм и Белджис; я мог только предполагать, что она причастна уже к заговору – но согласилась ли она на Фотия? Видела ли она его хоть раз?
Я отошел на несколько шагов и уселся, скрестив ноги, посмотреть на сватовство Ториана. При первом посещении храма этот высокий зал показался мне мирным пристанищем, но теперь ослепительные вспышки и сотрясающие все удары грома не давали покоя и здесь. Он и сейчас казался фактически пустым – кроме нас троих, открытого люка и охапки ветвей на полу, никого и ничего больше не было. Мне начинало казаться, что я уже не влияю на ход событий, став чем-то вроде детали обстановки. Но Шалиаль так не считала. Она улыбалась мне.
– Мне кажется, у Омара для этого лучшие данные. По крайней мере я имею абсолютно достоверные – его собственные – свидетельства того, что он сын святого Роша.
Мое сердце отчаянно забилось. Я даже не думал никогда о такой возможности, но ведь и правда я мог бы сыграть роль Балора куда убедительнее, чем Грамиан Фотий. Верно, я не воин. Верно, мне далеко до Фотия или Ториана, и все же моя фигура не лишена мужественности, и к тому же у меня богатый опыт сценического перевоплощения. В свое время кем я только не был – гончаром, портным, солдатом, моряком, землевладельцем, нищим, попрошайкой, политиком… – список так велик, что я и сам уже позабыл половину.
Но богом я еще не был никогда.
Шалиаль повернулась обратно к Ториану – тот нахмурился.
– Наполовину бог лучше, чем никакой, господин. И к тому же тело его в отличие от твоего не носит следов ранений. Ну, например, я полагаю, что все зубы его на месте.
Ториан бросил на меня взгляд, не обещавший ничего хорошего. Брачный сезон в разгаре. Он положил на нее глаз с первой же минуты, когда увидел ее в доме ее отца.
– Одень его в доспехи Балора, и он исчезнет. Да он просто рухнет в них! Шлем сползет ему до плеч!