Разбойник Хотценплотц и муравейник с начинкой
Шрифт:
— А праздник?
— Сегодня же вечером! — воскликнула госпожа Худобок. — На праздник приглашаются все: бабушка, вы и господин Димпфельмозер!
— И господин Хотценплотц тоже? — спросил Касперль.
Госпожа Худобок качала Васьти на руках, словно грудного ребенка.
— Если вы так считаете, то и господин Хотценплотц тоже!
Взгляд в будущее
Это
— На десерт.
Госпожа Худобок сварила крепкого кофе по-турецки, на столе высились горы сладких пирогов с сахарной пудрой и пышек с кремом, глазированных шоколадом.
На почетном месте за столом восседал Васьти, за левым ухом у него торчал голубой бант. Госпожа Худобок поставила перед ним полную миску соленых огурцов, ибо он, несмотря ни на что, остался вегетарианской таксой.
Все ели и пили, все поздравляли Васьти с избавлением. Тот благодарил поздравителей веселым «гав-гав!».
В заключение бабушка надрезала одну из тыкв.
— Смею думать, что это отменный десерт. Кто желает попробовать?
Касперль и Сеппель не хотели огорчать бабушку и воспользовались предложением.
— Это тыквы, — сказала бабушка, — которые я разводила специально, — согласно заветному рецепту моей двоюродной тетушки.
Друзья откусили по кусочку и остолбенели.
— Ну как? — спросила бабушка. — Вы обратили внимание, какой у нее вкус?
— Да, — сказал Касперль, — снаружи вкус швейцарского сыра, а внутри маринованной селедки.
Бабушка пришла в ужас.
— Разве не вкус сбитых сливок? — вскричала она. — И не малинового мороженого?
— Нет! — сказал Сеппель.
— Значит, я использовала неправильное удобрение!
— Ну и что из того? — заявил Касперль. — Маринованная селедка и сыр даже очень неплохо — после такого обилия сладостей!
Госпожа Худобок поставила на стол чайные чашки и до краев наполнила их пуншем.
— Пейте на здоровье, мои дорогие, пейте, пожалуйста, это пойдет вам на пользу!
Взгляд ее упал на Хотценплотца.
— У вас выражение на лице, как у кислого судака. Вас что-то тревожит?
Бывший разбойник осушил чашечку пунша.
— Вас это удивляет, госпожа Худобок? Когда я думаю о завтрашнем дне, у меня возникают все основания к этому, — потому что я ровным счетом ничего не умею, чтобы честным способом зарабатывать себе на хлеб, разрази меня гром!
— Это не так уж страшно! — воскликнула госпожа Худобок. — Хотите чуточку заглянуть в будущее?
— Если вы можете…
Она извлекла из сундука колоду карт, отодвинула чашки в сторону и разложила карты.
— Вот это, — объяснила она, — семерка пик, а вот это валет треф. По диагонали от них лежит бубновый король, а сейчас… Да, правильно, ну что я говорила — теперь к ним в придачу идет червонный туз! Вы знаете, что это значит?
— Ни малейшего представления.
— Это значит, — воскликнула госпожа Худобок, — что вы откроете ресторан!
— Э-э… ресторан?
— Ресторан «Разбойничья пещера» в лесу — или у вас есть для него более подходящее название?
Хотценплотц резко откинулся назад вместе со стулом. Еще мгновение, и он опрокинулся бы навзничь. Затем хлопнул себя по лбу и принялся хохотать.
— Хо-хохо-хо, это ведь и вправду неплохая мысль, госпожа Худобок! Вашим картам цены нет! Ресторан в лесу, ха-хаха-ха! А вас, дамы и господа, всех сидящих за этим столом, я приглашаю на открытие — будет разбойничье угощение, грибной соус с чесноком и сливовица… Если полиция ничего не имеет против.
Господин Димпфельмозер разгладил усы и поднял чашку с пуншем.
— Если вы меня спрашиваете, то я могу ответить на это только: на здоровье, господин разбойничий хозяин!
— На здоровье! — воскликнул Касперль.
— На здоровье! — воскликнул Сеппель. Потом они уплетали сырно-солено-селедочную тыкву до тех пор, пока у них животы не заболели, и пребывали в таком счастливом расположении духа, что не поменялись бы местами ни с одним человеком на белом свете: даже с самим собой.