Разбойник Кудеяр
Шрифт:
И было вино к ухе, и были пироги, и всякая дичь, и полбока осетра.
— Выпьем первую чашу за государя за царя и великого князя Алексея Михайловича! — провозгласил воевода.
Выпили, и гость сказал:
— Когда наш государь пьет чашу за государя, то всегда стреляют из пушки, — и, выхватив пистолет, пальнул в воздух.
Вторую чашу пили за здоровье наследников господаря Василия Лупу, и по приказу воеводы все три стрельца, которые хранили тишину воеводской рыбалки, пальнули из пищалей.
Пока
Гость тотчас поднялся, и воевода Василий Васильевич обнял его на прощанье и облобызал.
— Проводи меня несколько на коне своем, гостеприимный рыбарь! — попросил иноземец. — Я должен сказать тебе наедине тайные слова, по которым ты узнаешь человека от моего повелителя.
Они сели на коней и поехали к лесу. И слуги воеводы, не беспокоясь, пили и ели, удивляясь чужеземцу, и садились на маленькие стулья, которые он оставил в подарок.
Воевода все не возвращался да не возвращался, и, когда уж все вдруг обеспокоились, выскочил из лесу человек в чем мать родила. Он шатался, как пьяный, потрясал руками, но помалкивал. Слуги тоже сначала онемели, потом кинулись к голому, а это сам Василий Васильевич, и во рту у него здоровенный кляп. Кляп с горем пополам вытащили, а Василий Васильевич все молчал да молчал, и слуги не знали, как им быть. И заорал наконец воевода, трясясь от злости:
— Да что же вы стоите? Гоните за ним! Ищите его!
Слуги бросились все к лошадям, а воевода совсем вышел из себя, ногами затопал, как заплясал.
— Про меня-то забыли, что ли?! Дайте же хоть попону стыд прикрыть!
Поскакавшие искать разбойника вернулись ни с чем: на одной дороге засека, деревья крест-накрест повалены, на другой дороге лошади о железные шипы ноги покололи.
— Не Кудеяр ли это был? — спрашивали друг друга слуги и стрельцы.
— Кудеяр, он самый, — признался воевода.
— В город скакать? Людей поднимать?
— Ищи ветра в поле! — досадливо колотил себя по ляжкам обманутый Василий Васильевич.
— А что же делать-то?!
— Верши поеду проверять. Их у меня двенадцать, а проверил одну.
Воевода сел в лодку и поплыл по Проне, и верши все были полны, и воевода радовался.
— Рыбы на ефимок, а убытку двести рублей! — шептались слуги. — Своими руками денежки отдал. И коня в придачу.
— Двух коней-то.
— Выходит, что двух, да одежу, да сбрую с седлами, да еды с овсом на неделю. Вот он, Кудеяр, каков!
— Кудеярище!
Киприан, послушав мужичков своих, которые рассказывали наперебой, как Кудеяр с воеводой ел-пил, как дарил воевода Кудеяру деньги и лошадь, как провожал в лесочек, где сам, по вежливой просьбе, перстень вернул, одежду с себя скинул, связал в узел, на своего коня погрузил, —
Не пустые те были страхи. Уже на обратной дороге, когда мужики ехали каждый в своей телеге, на своей лошади, завернули к одной помещичьей усадьбе на водопой.
У колодца никого, а на помещичьем дворе гомон, вопли.
Кудеяр напоил коня — и в седло. Говорит мужикам:
— Поите и вы своих лошадей да езжайте прочь! Погляжу, что тут делается.
— Как же мы тебя оставим одного? — обиделись мужики, хоть и страшно им было.
— Я не один, у меня мой конь. Торопитесь, говорю, — и направился к усадьбе.
Ворота были распахнуты, толпа мужиков и баб расступилась перед всадником, и Кудеяр выехал к самому крыльцу, перед которым двое холопов распластали на желтой соломе худую, с торчащими позвонками, как у обглоданной рыбки, бабу и, поплевывая на руки, ожидали приказания начинать. Справа от крыльца в очередь стояли, прикрывая руками стыд, голые бабы, мужики, детишки.
Помещик, толстый, как боров, вытаращил на незваного гостя маленькие, налитые кровью глаза. Он и рот разинул, и кулаком замахнулся на гостя незваного, но нагрубить не успел. Грохнул выстрел, и огромная туша, покачавшись, как ванька-встанька, покатилась с крыльца, под ноги оторопевшим холопам.
— За что он вас? — спросил Кудеяр.
Молчали люди.
— За что он вас?! — наливаясь яростью, крикнул Кудеяр.
Управляющий подпрыгнул от того крика, как ужаленный.
— За недоимки.
— А сам обижаешь людей?
— Я — человек подневольный! — заголосил управляющий и сделал лужу.
— Смотри! — предупредил Кудеяр и поехал со двора прочь. И вдруг остановился, повернулся в седле. — Кто из вас хочет быть Кудеяру товарищем, приходите за реку, к часовне.
— А я хоть теперь! — откликнулся выпоротый, с окровавленной спиной, огромный мужик. — Барин-то — каюк! Понаедут с правежом, еще и в Сибирь погонят.
Мужики загалдели, бабы заголосили.
— Никто вас не тронет, — возразил Кудеяр. — За все, что я сделал, с меня и спрос. Но кто хочет со мной в лес, собирай пожитки, запрягай телегу и — айда!
Сельцо было душ на семьдесят, и на две дюжины стало в нем меньше.
Был Кудеяр один, как перст, за единый час обзавелся семейством.