Разбуди меня
Шрифт:
— Мы разберёмся, профессор, — прервал его Тео, сделав акцент на слове «мы», и забрал пузырёк из рук своего декана.
Не дав зловеще настроенным Томасу, Уизли и Гринграсс возможности высказать свои абсолютно не нужные ему мнения насчёт этого «мы», он незаметно положил что-то Гермионе в карман мантии и вышел из кабинета.
Она была уверена, что это Зелье невидимости, однако, когда на уроке заклинаний тихонько сунула руку в карман, обнаружила там лишь клочок пергамента.
«Теперь у нас есть всё для увлекательного путешествия в недра Лондона. Жду тебя 14.02».
====== Глава 25 ======
Они вошли в покосившуюся телефонную будку, и Тео закрыл дверцу. На холодной, продуваемой зимними ветрами лондонской улице не было ни души.
— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.
— Падма Патил и Драко Малфой, — отчеканила Гермиона. — Практические занятия для будущих невыразимцев.
— Благодарю вас, — произнёс голос. — Посетители, возьмите, пожалуйста, значки и прикрепите их к мантии спереди.
В углубление для возврата неиспользованных монет выпали два блестящих значка. Гермиона, не видя собственной руки, скрытой Хамелеонскими чарами, протянула один из них такому же невидимому Нотту.
— Уважаемые посетители, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце Атриума.
Как только голос умолк, пол будки содрогнулся, и вся эта сомнительная конструкция ухнула куда-то вниз. Над головами Тео и Гермионы сомкнулась тьма, и будка с глухим скрежетом помчалась в подземные глубины Министерства магии.
Они неслись вниз уже несколько минут, и вдруг среди окутавшей их черноты раздался высокий голос, на этот раз мужской и ещё более холодный, чем тот, что они слышали наверху. Голос был негромким, но с лёгкостью перекрыл лязганье будки; его звук будто покалывал кожу ледяными иглами, и казалось, что он исходит сразу отовсюду.
— Ты наконец-то пришёл ко мне, Теодор. Я ждал тебя.
Тео словно заранее знал, что это случится, и среагировал мгновенно... но, как он ни спешил, всё происходило ужасно медленно, будто он двигался под водой. Руки обмякли и не хотели слушаться, ноги почти невозможно было сдвинуть с места, и только мозг работал с удвоенной силой, сконцентрированный на том, чтобы поскорее сразиться с опасной хитрой тварью. Наконец ему кое-как удалось вооружиться палочкой, и он нацелил её на дверь кабинки, откуда на его невидимые ноги упал тонкий луч золотистого света и, расширяясь, пополз вверх по мантии, под Дезиллюминационным заклинанием принявшей облик задней стены телефонной будки.
Внезапно ледяной голос зазвучал где-то совсем рядом.
— Я вижу, ты ещё и грязнокровку прихватил! — злорадно хохотал Волан-де-Морт. — Тогда с неё и начнём. Авада Кедавра!
Луч из золотистого превратился в ядовито-зелёный и, вильнув мимо Тео, с трудом успевшего заслонить собой Гермиону, поразил её прямо в сердце...
— Я не допущу этого.
Тео вскочил с постели ни свет ни заря и ходил из угла в угол, меряя шагами комнату и с нетерпением, переходящим в раздражение, ожидая, когда наступит рассвет и весь замок проснётся.
Никогда, блять, никогда в жизни я так не ждал этого идиотского Валентинова дня! А сейчас счёт идёт уже на минуты, ведь сегодня всё закончится. Эта проклятая злость, ставшая моим извечным спутником и сжигающая меня изнутри, жажда мести за родителей, страх за Гермиону и эти бредовые сны, которые мотают мне нервы на протяжении чёрт знает скольких месяцев...
После совместного урока зельеварения прошло около трёх недель, и жажда ускорить ход времени с каждым днём росла в Тео наряду с неприятным, въедливым чувством тревоги за ту, которая вызвалась идти в Отдел тайн вместе с ним. Пару раз его охватывало острое желание пренебречь их уговором во имя безопасности Гермионы и всё-таки пробраться в Комнату смерти самому... но в такие минуты включался голос разума, приводящий неоспоримые доводы в защиту первоначального плана. Да, у него была подробная схема Отдела тайн; да, он мог почти без проблем попасть в Атриум благодаря учившемуся на невыразимца Малфою, который в сам праздник гарантированно оставался в Хогвартсе; да, он был первоклассным волшебником и сумел бы сориентироваться как в крутящейся Первой комнате с множеством дверей, так и в Комнате смерти...
Но это всё могло занять много времени, а вылазка в Министерство магии с учётом графика работы планировалась быстрой и результативной. Во-первых, Тео и Гермиону не должны были увидеть, иначе опасности подвергались не только они сами, но и те двое студентов, чьи имена они собирались назвать. Во-вторых, незамеченным должно оставаться и само вторжение в Отдел тайн. Если что-то пойдёт не по плану, останки Волан-де-Морта могут перепрятать, да так, что никакой Малфой или Патил с их связями уже не помогут. Тео чётко осознавал, что тогда на новые поиски могут уйти годы: Гермиона как-то рассказывала ему, что Отдел тайн не ограничивается тринадцатью комнатами; к примеру, в Комнате ума расположены ещё несколько дверей по всему периметру, и никто не мог поручиться, что и за каждой из них не было следующей комнаты, из которой, в свою очередь, вели всё новые и новые двери. Отдел тайн, огромный, жуткий, совсем не знакомый Тео, пугал, но в то же время очень сильно его притягивал, побуждая без конца взвешивать все «за» и «против» — как касательно этой аферы в целом, так и касательно девушки, которой он дорожил.
С одной стороны, Гермиона была превосходной колдуньей и в этом рискованном мероприятии могла оказать ему неоценимую помощь; к тому же она хоть немного знала место, куда они направлялись и где сам Тео не был никогда. Но, с другой, Гермиона была же и его самым слабым, самым уязвимым местом. Картины, где Волан-де-Морт кощунственно убивал её, преследовали Тео всё чаще: Гермиона взяла с него обещание спать хотя бы через сутки, но каждый раз, когда он проваливался в сон, ничем хорошим это не заканчивалось. Поутру, встречаясь в Большом зале взглядами, она моментально определяла его состояние по свирепому сосредоточенному выражению лица и кругам под глазами, всё больше укрепляясь в своих подозрениях, высказанных вечером накануне Дня святого Валентина.
— С Гарри было подобное, — произнесла она, отрешённо глядя со смотровой площадки Астрономической башни вниз, на заснеженный школьный двор с обледенелым фонтаном. — Эти кошмарные сны... скорее, даже один и тот же сон, повторяющийся, как заевшая пластинка. Между ним и Волан-де-Мортом была связь, природу которой мы не понимали до самого конца, пока не выяснилось, что часть души Волан-де-Морта случайно попала в Гарри той ночью, когда были убиты его родители. Таким образом, был создан ещё один крестраж, который Волан-де-Морт создавать не собирался. Ты же знаешь про... крестражи?
— После вашей победы об этом только ленивый не писал, — Тео поджал губы и облокотился о парапет, встав к Гермионе полубоком. — Так что это за связь?
— Волан-де-Морт имел доступ к сознанию Гарри, а потому нарочно подсовывал угодные ему образы и видения, тем самым мучая Гарри, вытягивая из него все силы и заставляя его испытывать невероятную злобу, совершенно ему не присущую, но из-за этой связи заполняющую его до краёв. Что, если и с тобой происходит то же самое?
— Хм... — Тео нахмурился, покачав головой. — Я так не думаю. Я не Мальчик-Который-Выжил и даже не Пожиратель смерти, чтобы эта тварь обратила на меня столь пристальное внимание, связав своё сознание с моим. Вариант о подслушивании и передаче с моей помощью каких-то ценных сведений тоже отметается: легилименция не мой конёк, я никогда особо не лазил другим в головы, и поэтому через мой мозг Волан-де-Морту вряд ли удалось бы выведать что-то существенное. Обо всех передвижениях Отряда Дамблдора в годы его активности я тоже имел весьма смутное представление... — он потёр лоб, напряжённо думая. — А, ещё эта фишка с палочками-близнецами. У моей сердцевина из волоса единорога, а у Поттера, насколько я помню, из пера феникса. Так что, исходя из всего вышесказанного, эта версия вряд ли верна.