Разбуди меня

Стрельникова Кира

– Тогда просто придумай, - вкрадчиво ответило дитя, и облизало губы, испачканные моей искристой кровью.
– Необязательно говорить.

А мне даже думать было тяжело… Я прикрыла глаза, облизав пересохшие губы, чувствуя, как постепенно погружаюсь в дрёму. Кто-то дёрнул за руку, не давая уснуть окончательно, и слегка капризным тоном произнёс:

– Не спи, слышишь? Давай сказку!

В стекло послышался настойчивый стук. Стало вдруг невыносимо душно в этой маленькой, уютной комнатке, я с трудом дышала, мне не хватало воздуха, и пальцы потянулись к горлу в чисто инстинктивном жесте. ‘Валя! Любимая моя…’ Настойчивый голос стал громче, ужасно знакомый, и его владелец что-то для меня значил, иначе сердце бы не забилось так радостно. Лица коснулось что-то прохладное, я открыла глаза, и в удивлении уставилась на снег, появлявшийся прямо из воздуха и медленно опускавшийся на меня, не тая в тепле комнаты. Подставила

ладошку под снежинку, почему-то улыбнувшись, а вот лицо девочки исказилось в злобной гримасе, и глаза стали сплошными синими, без зрачка и белка.

– Нет!
– взвизгнула она, и тут же в стене рядом с окном появилась дверь, в которую зашёл Василий.

‘Сны - твоя территория’. ‘Я сильнее, потому что верю’. ‘Сновидцы в снах могут всё’. Эти фразы всплыли вдруг в памяти, зацепившись друг за друга, и уходить не пожелали. Снежинки кружились вокруг меня, и странное дело, ни девочка, ни Василий, не могли переступить невидимую черту. Ребёнок сжимал кулачки и кусал губы, злобно сверкая глазами, Вася что-то бормотал, расхаживая туда-сюда, и не сводя при этом с меня взгляда, а я… Я посмотрела на предплечье, которое начало не просто чесаться, кожу словно присыпали горячим пеплом. Значит, сон, да? А в снах я всегда чувствовала себя хозяйкой, никогда ещё сны не управляли мной. Так почему же сейчас позволяю происходить всему без моего на то желания?

Девочка снова взвизгнула, бросившись вперёд, и словно наткнулась на невидимую стену. Вася остановился, и на мгновение мне показалось, вместо него вижу переплетение тёмно-голубых верёвок, что ли… Нитей. Слово само всплыло из памяти, начавшей шевелиться, там замелькали смутные образы… Что-то должно быть на моей руке, на той, где сейчас кольцо. Опять перевела взгляд на перчатку, и под моим пристальным взглядом кружево, украшенное камушками, начало бледнеть, словно растворяться.

– Валентина, не делай этого!
– рявкнул Вася, который скорее всего не имел никакого отношения к реальному человеку, а девочка что-то злобно зашипела.

Краем глаза отметила, как мелькнуло что-то тёмно-голубого цвета, пятно какое-то, что ли. ‘Валя! Валенька…’ - всё настойчивее звучал голос в голове, казалось, ещё одно усилие, и я вспомню, кому же он принадлежит. Ткань перчатки почти растаяла, я затаила дыхание, на мгновение позабыв про двух странных существ рядом… Что это, кажется, на моей коже поблёскивают какие-то искорки?!

– Не отдам!!
– вдруг рявкнул тот, кто имел внешность Василия, и резко вскинул перед собой ладонь.

Из самой середины вырвались толстые, мерцающие синими блёстками, Нити, и легко проникли сквозь снежную метель, закручивавшуюся вокруг меня. ‘Валя, я люблю тебя! Вернись…’ Я вскочила, задохнувшись на мгновение, перед глазами всё померкло, и в голове чётко отпечаталось имя: Рай. Это он зовёт меня! А где тогда я вообще нахожусь, и почему его нет рядом?.. Хотела было увернуться от Нитей, но внезапная слабость и острая вспышка боли в пальце заставили упасть обратно в кресло, тихо вскрикнув. И тут же я оказалась крепко примотана к нему, без возможности пошевелиться, только кисти торчали из-под синих верёвок, и с пальцев правой часто-часто капала искрящаяся кровь. Моя кровь. Реальность закружилась, снежинки разлетелись, бесследно тая в воздухе, и я потеряла сознание под негромкий, ликующий и одновременно какой-то злобно-радостный детский смех.

‘Валя… Любимая… Вернись, пожалуйста. Вернииись…’ Проснулась я от тихого, настойчивого шёпота, звучавшего, казалось, у самого уха. Резко открыв глаза, я сначала огляделась, не торопясь шевелиться. Окружающее переливалось всеми оттенками синего и голубого, причудливые растения тихонько шевелились, хотя ветра никакого не ощущалось, сама я лежала на чём-то плоском, не жёстком, но и не сильно мягком. Как будто сиденье в метро. Правая рука онемела до кисти, и я приподнялась на локте, с тревогой рассматривая пальцы: на них словно была надета перчатка из красной, мерцающей ткани, и с кончика безымянного продолжала капать кровь. Опустив взгляд ниже, с ужасом заметила под рукой цветок, похожий на плоскую воронку, тоже синий, и капли попадали прямо в отверстие посередине. Он… похоже, пил мою кровь…

Сглотнув, вскочила, прижимая раненую руку к безнадёжно испорченному платью, и огляделась вокруг, ища выход из этого синего лабиринта. ‘Вперёд. Валя, иди просто вперёд’. Память услужливо выдала имя говорившего - Райксо. Тут же вспомнились оранжевые глаза, снисходительная усмешка, а потом вереницей потянулись воспоминания непонятного сна-яви с участием Василия и непонятной девочки в доме… На грани слышимости донеслось раздражённое шипение, и ко мне вдруг потянулись тонкие голубые усики от ближайшего куста, а растения вокруг заволновались, зашелестели. Я прикусила губу, сдержав испуганный всхлип, плакать сейчас не время, надо выбраться из этого гиблого места, пока оно не высосало меня досуха, как какую-нибудь муху. Аккуратно переступив усики, я сделала несколько шагов вперёд, но кусты стояли плотно, да ещё и угрожающе шевелились. Прикрыла глаза, разглядывая переливающиеся Нити, но сделать с ними ничего не смогла. Стало жутко, потому что усики подбирались всё ближе…

Потрясла онемевшей рукой, красные капли разлетелись в стороны, и к собственному изумлению я заметила, как живо отпрянули листья и стебли, словно пытаясь избежать контакта с кровью. Что такое?.. Или в этом чёртовом Синем Саду далеко не все растения могут без вреда для себя употреблять кровь Сновидцев?! Да что же за дикое место, а если сюда попадает кто-то не по-настоящему, как оно живёт? Или… Или оно вытаскивает Сновидцев самостоятельно к себе? И если тут Нити не могут изменяться, как же Сад насылает сны-яви, в которые очень сложно не поверить? Я чувствовала, что ответы лежат на поверхности, но думать мешал страх, и желание выбраться отсюда. А ещё, хотелось избавиться от проклятого кольца, вгрызавшегося в палец с упорством хищника. Стиснув зубы, я ухватила скользкое украшение, и потянула, наплевав на резанувшую боль. Онемение сразу прошло, я настойчиво теребила узкий ободок, обдирая кожу, но постепенно, миллиметр за миллиметром, стаскивая подарочек Синего Сада. Удивительно, но всё вокруг замерло в каком-то тревожном ожидании, и тут же снова раздался родной голос, который даже Сад не заставил меня забыть совсем. ‘Валя, иди вперёд. Просто закрой глаза и шагни. Не бойся…’ Правое предплечье омыла тёплая волна, и боль притупилась, а кольцо продвинулось на целый сантиметр вверх. Улыбнувшись, я храбро зажмурилась и шагнула, веря тому, что говорил Рай. Он меня не обманывал, никогда…

Злобный шелест по-прежнему раздавался вокруг, я шла вперёд, не слишком быстро, но и особо не задерживаясь, по пути сражаясь с кольцом. Ноги коснулось что-то тёплое, я тихонько взвизгнула, и сердце скакнуло к горлу, и пальцы непроизвольно сильно дёрнули кольцо, вызвав новую вспышку боли - но при этом украшение снялось уже до половины. Меня словно вела куда-то невидимая нить, и я знала, что так работает наша с Раем связь. Шелест усилился, я открыла глаза, и невольно отмахнулась рукой от метнувшейся навстречу ветки - той рукой, которая была ранена. Красные капли веером разлетелись, и синяя растительность испуганно отпрянула, хотя с одного куста вдруг вынырнул тот самый цветок-воронка и жадно поймал перламутровую бусинку моей крови.

– Да чтоб тут всё пропало!..
– зло пробормотала я, стиснув зубы и снова рванув кольцо с пальца, глубоко располосовав кожу, но всё-таки сняв его наконец!

Кровь уже лилась тонкой струйкой, а я, размахнувшись, со всей силы забросила ненавистное украшение куда-то в гущу Сада. За ним же полетел красный, перламутровый шлейф, и на сей раз, растения не успели убраться. Я на мгновение остановилась, наблюдая, как Нити начинают стремительно превращаться в пепел густого фиолетового цвета, моя кровь, попав на растительность, начала её разъедать, как кислота, распространяясь всё дальше и дальше… ‘Валенька! Валя…’ Опомнившись, поспешила на голос, подхватив юбки, и сильно прикусив губу - палец дёргало, и я не рискнула посмотреть, что с ним стало. По Саду словно пронёсся длинный вздох, покосившись по сторонам, заметила, что процесс продолжается, и почти перешла на бег, стремясь вырваться из этого странного места раньше, чем оно прекратит своё существование. Вот уж не думала, что моя кровь способна его разрушить! Причём, наверное, не только моя, а вообще любого Сновидца. Или дело не только в крови? Махнула рукой на размышления, вдруг ощутив, что граница Сада близка, и на сей раз он меня выпустит, никуда ему не деться… Кусты впереди бесшумно расходились в стороны, а за моей спиной осыпались фиолетовым, невесомым пеплом, а голова кружилась всё сильнее, и пальцы на правой руке стали скользкими от крови…

Когда впереди неожиданно показалось пустое пространство, силы уже почти покинули меня, перед глазами всё плыло. Я споткнулась, кажется, вокруг лодыжки всё же обвился какой-то особенно упрямый отросток, но упасть мне не дали сильные руки, бережно подхватившие и обнявшие. Их обладателя я не увидела, ибо сознание окончательно покинуло меня, утомлённое насыщенными событиями в Синем Саду.

ГЛАВА 19.

Кажется, я находилась в каком-то странном состоянии, между сном и явью: смутно слышала голоса, один родной и до боли знакомый, а другой - с похожими интонациями, но моложе вроде. Тела практически не чувствовала от ужасающей слабости, не то, что пошевелиться, глаза открыть было трудно. Пальца на правой руке, горевшего болью, коснулось что-то прохладное, принеся ненадолго облегчение - кто-то аккуратно смывал кровь, а потом перебинтовал. Потом лба коснулись тёплые губы, и тихий шёпот сказал: