Разбуди меня
Шрифт:
– Нет, Вася, - тихим голосом, почти шёпотом произнесла, и коснулась кольца.
– Ты меня не согреешь…
Едва потянула украшение, как шипы впились в кожу, боль вспыхнула ярким, жарким цветком, и я тихо вскрикнула, из-под золотого ободка показались ярко-красные капли крови. Они почему-то переливались яркими искорками.
– Валя?..
– Вася нахмурился, и попробовал подойти ко мне снова, но у него отчего-то не получилось.
Снег стал идти гуще, с неба падали уже целые пушистые хлопья, а моя кожа бледнела, холод забирался всё глубже в тело.
– Валя!
– в голосе Василия проскользнули раздражённые нотки, он попытался сделать шаг - безуспешно.
– Валя, не уходи!
Это
– Нет, Вася, - ответила, чувствуя, как тело охватывает оцепенение.
– Ты не должен здесь быть…
– Валентина!
– крикнул он, и его глаза вдруг полыхнули яростно-синим.
Странно, ведь они были серого цвета… Я вдохнула морозный, царапучий воздух, перед глазами всё поплыло, боль продолжала грызть палец, и уже закрывая глаза, поняла, что куда-то проваливаюсь, начинаю падать, падать вниз… И где-то на самом краю сознания пронеслось тихое: ‘Валя… Ваиллори моя…’ Голос, точнее шёпот, совершенно точно не принадлежал Васе.
Тишина. Вокруг царила полная тишина. Кажется, я лежала на чём-то мягком. Осторожно открыв глаза, огляделась: широкая кровать с пыльным бархатным балдахином тёмно-синего цвета, плотно закрытые ставнями, узкие стрельчатые окна, камин, в котором тлели угольки, на полу - плетёные циновки. Вообще, общее впечатление от странной комнаты, похожей на средневековую, создавалось, будто тут никто давно не жил, несмотря на остатки дров в камине. Я поднялась, и тут же в руке стрельнула боль. Скосив глаза, заметила, что кровь по-прежнему сочится, и в ней так же поблёскивают искорки, как в перламутре. Поморщилась, но снять кольцо не пыталась - шипы всё равно не дадут. Осторожно встала, стараясь не тревожить раненую руку, отбросила упавшую на глаза фату, попыталась её вообще снять, но одной рукой это сделать не удалось. Вздохнув, подошла к двери и открыла её.
В коридоре горели настоящие факелы, распространяя не слишком приятный запах и слегка чадя, звуков, кроме моих шагов, так и не было. Поколебавшись, двинулась направо, зажимая ноющую руку, с которой капала кровь. Юбки мешались, и завернув за очередной поворот, я остановилась, и сняла кринолин. Стало легче, по крайней мере, лёгкую ткань теперь удобнее придерживать. Ещё через несколько поворотов я к полной своей неожиданности наткнулась на Василия. При виде меня он просветлел, а я отступила на шаг, мгновенно напрягшись.
– Валь, наконец-то, я тебя везде ищу!
Ничего не ответив, я развернулась, подхватила юбки, не обращая внимания на боль в ладони и то, что окончательно испортила безобразными пятнами платье, и побежала в обратную от него сторону.
– Валя, подожди!
– эхом метнулся мне вдогонку его крик, в котором ясно слышалось раздражение пополам со злостью.
Я не подчинилась. Коридоры пересекались, сворачивали, образовывая настоящий лабиринт, и ни одной лестницы, как назло. Голос Василия раздавался то ближе, то дальше, и я боялась остановиться, боялась снова оказаться рядом с ним. Предплечье зачесалось под перчаткой, но снять её на бегу представлялось задачей сложной, поэтому я молча терпела, гадая, есть ли где-нибудь выход, или мне предстоит вечно бегать по этому лабиринту… ‘Ваиллори…’ Чуть не споткнулась, услышав кого-то ещё, но где-то на самой границе слышимости. Голос казался смутно знакомым. И тут же шипы сжались вокруг пальца, заставив тихо ойкнуть и зашипеть сквозь зубы. Господи, из-за этого кольца я истеку кровью! Зачем только дала надеть его на себя… ‘Сны - твоя территория. Ты в них хозяйка’. Слова всплыли из памяти, да так и остались в голове,
Руку под перчаткой стало покалывать, как будто передержала горчичников, но попытавшись снять перчатку, вдруг выяснила, что не получается: тонкая сетка никак не хотела поддаваться, словно приклеенная к коже. Плюнула, и прекратила попытки. Голос Васи уже не доносился, и я с облегчением подумала, что наконец-то оторвалась от него. Но обрадоваться не успела, потому что в голове раздался настойчивый шёпот: ‘Валенька, Валя… Ваиллори…’ Ещё вспышка боли, перед глазами заплясали звёздочки, и я не сдержала тихого стона. А стена вдруг стала покрываться изморозью, и мне снова стало холодно… Лестница всё не кончалась, и у меня уже начали дрожать колени от бесконечного спуска. Я не понимала, что происходит, где нахожусь, и как это прекратить…
Взгляд застилала мутная пелена, я тяжело дышала, и изо рта вырывались облачка, а пальцы рук и ног онемели от холода. На стенах наросло изморози где-то на сантиметр уже, и в какой-то момент я просто прислонилась в изнеможении, прикрыв глаза и не обращая внимания на уколы холода в обнажённую спину. Я устала… очень сильно… а кровь всё продолжает идти из пальца, перчатка вся до запястья красная, и кольцо тоже измазано в крови, не говоря уже о платье. И холод, холод, пробирающий до костей… Я всхлипнула, прикусив губу, стало тоскливо, страшно, и почему-то вспомнился трамвай. С ним ассоциировалось понятие тепла, спокойствия и уюта.
– Нет!..
– гневный шёпот, и по морозным узорам на каменной кладке пробежал синий блик.
А потом я снова провалилась.
На сей раз пришла в себя в удобном кресле-качалке, в уютной маленькой комнатке, а напротив, на стуле, сидела маленькая девочка с поразительно яркими голубыми глазами, и смотрела на меня, держа за руку. Ту самую, на которой было кольцо, и тихонько поглаживала мои пальцы, ставшие скользкими от крови. У меня не было сил даже отнять ладонь, я просто смотрела на неё, силясь осознать, что же дальше.
– Расскажи сказку, - попросила вдруг девочка, и радостно улыбнулась.
Я настолько удивилась странной просьбе, что на несколько минут даже почувствовала прилив сил.
– Что?
– переспросила, рассматривая девочку.
Льняные кудряшки обрамляли лицо, аккуратный носик чуть вздёрнут, розовые пухлые губки, белое платьице с кружевным воротником и манжетами, а поверх - передничек, тоже белый.
– Расскажи сказку, - терпеливо повторил ребёнок, и улыбка вдруг стала коварной.
– А то впущу его, - она кивнула на окно.
Я перевела взгляд: с той стороны на меня смотрело лицо Василия. Причём недовольное и раздражённое, и глаза его были такими же синими, как у девочки. Просто отметив этот факт, как и то, что не хочу с ним встречаться, я обратила внимание также на то, что в комнате, где сидели мы с девочкой, дверей не имелось.
– Милая… я устала… - честно ответила, и голос был тихим, слабым.
– Мне говорить тяжело… И рука очень болит…
Дальше девочка сделала очень странную вещь: склонив голову, посмотрела на меня долгим взглядом, потом наклонилась, и лизнула мои пальцы, перемазанные в крови. Боль от кольца из острой стала ноющей, и я как-то даже сроднилась уже с ней, привыкла, и почти не обращала внимания. А когда непонятный ребёнок коснулся языком кожи, я отстранённо осознала, что практически не чувствую пальцев. Сглотнула, попытавшись понять, почему не испытываю страха, но не получилось. Девочка подняла голову, гипнотизируя меня необычными, яркими глазами.