Разбудить смерть
Шрифт:
Казалось, прошло много времени. На самом деле, видимо, несколько минут, прежде чем было сделано еще одно движение. Больше всего требуется времени, чтобы освоиться в новой ситуации. Перед ним на расстоянии вытянутой руки находился тот, кого они искали. Не важно, как он здесь оказался. Вопрос в том, что делать. Кент даже не подумал закричать, позвать на помощь. И вовсе не от смелости. Он перепугался до смерти и слышал, как что-то внутри его неуемно колотится. Он не позвал на помощь потому, что не было времени на размышления. Он стоял и смотрел на противника, которого застилало облачко пара от собственного дыхания.
— Опустите ее, — прошептал Кент. — Кто вы такой? Положите кочергу.
Тот не отвечал и начал огибать могилу.
— Бросьте…
Будь орудие противника длиннее, Кент попытался бы ухватиться за него. Но оно было слишком удобно для убийства с короткой дистанции. Будь удар более точным, он разнес бы череп Кента вдребезги. Когда неясная фигура двинулась вокруг могилы, Кент отпрянул назад. Противник слегка вращал кочергой, как боксер, готовясь нанести удар. Затем он опять размахнулся и обрушил ее на Кента — и промахнулся.
Оба повернулись одновременно. Большой палец правой руки Кента жгло, затем он стал горячим и онемел. Могила, покрытая скользкими, обнажившимися корнями трав, прервала бросок противника вперед. Он наткнулся всем телом на надгробье. Поскользнувшись, убийца искал ногами опору. Чуть не рухнув Кенту на грудь, он упал головой на надгробье. Кочерга звякнула по нему, когда он попытался ею взмахнуть. Движимый отчаянным страхом, Кент нанес удар, вложив в него всю свою силу. Он ударил кулаком сзади, по шее неизвестного, и тот упал на камень надгробья, как железо на наковальню.
Он услышал, как кочерга упала и покатилась по спутанной траве, затем послышался частый хруст мерзлой травы под чьими-то стремительными шагами. В сумраке под обнаженными вязами появились трое мужчин, у двоих были фонарики. Он слышал их дыхание. И он узнал густой, не очень ровный голос шефа полиции Хэдли.
— Не надо, не проклинайте меня, — говорил Хэдли. — Я не спускал его на вас. Я и не знал, что он где-то здесь. Этот негодяй опередил нас…
Он замолчал, тяжело дыша. Кент закашлялся.
— Как бы то ни было, — сказал он, — но на этот раз я, кажется, совершил убийство. Мне ничего не оставалось делать. Посмотрите, не оторвалась ли у него шея.
Фигура соскользнула вниз и покатилась, как кочерга. Хэдли перевернул его. Послышались тяжелые шаги, и натужно свистящий доктор Фелл присоединился к ним.
— Нет, с ним все в порядке, — удовлетворенно произнес Хэдли. — Скоро он придет в нормальное состояние, чтобы его шею отделили от туловища другим способом. Но он получил примерно то, что сделал со своими жертвами. Ладно, ребята, обыщите его и проверьте, чтобы из его карманов ничего не вывалилось.
Кент ошеломленно уставился на своего противника, когда на него упал луч фонарика.
— Неужели это…
Доктор Фелл отдувался и вытирал лоб огромным носовым платком. Он протер платком пальцы, поморгал и с несчастным видом посмотрел вниз.
— Да, — сказал он, — это и есть настоящий убийца. Ричи Беллоуз.
Глава 19
Благородное преступление
— И на нем была… — недоверчиво проговорил Кент.
Сидя во главе стола, где им подали ленч, доктор Фелл с размаху откинулся на спинку кресла.
— Он носил, — ответил доктор, — по причинам, которые будут названы позже, скромную форму инспектора полиции, которая так похожа на униформу лифтера в «Королевском багрянце», что я частенько испытывал желание назвать служащих гостиницы офицерами. Вы не забыли описание этой формы, которое предоставил нам Хардвик? Короткая синяя куртка, однобортная, со стоячим воротником, серебряные пуговицы, на плечах эполеты. Заметьте, что только они носят форму с короткой курткой, у остальных служащих или сюртук, или фрак. Единственный надежный и честный свидетель, который видел наш призрак в синем, — мистер Рипер, — полагал, что на нем была короткая куртка. Таким образом, поле наших поисков было значительно сужено. Но Ричи Беллоузу нужно было только одно: чтобы все заметили — и он на это сильно рассчитывал — синюю куртку и серебряные пуговицы. Вы поймете почему.
— Но как он выбрался из тюрьмы? — спросил Дэн. — И зачем?
Сказать, что атмосфера напряжения покинула эту группу людей, что пугало улетело прочь и дурной запах испарился, означало бы недооценить состояние присутствующих за столом в «Четырех входах» в то морозное утро второго декабря. Говорили, что Мелитта Рипер проплакала всю ночь, — в это все единодушно поверили. Зимний солнечный свет осветил окна столовой, где Гэй устроил ленч, больше похожий на празднование. Правда, у Кента сильно болел большой палец руки, по которой пришелся удар кочерги Ричи Беллоуза. Но вино и радостное сознание того, что ужасная история наконец-то успешно завершилась, привели его в такое блаженное состояние, что он не обращал на боль внимания.
Доктор Фелл занимал почетное место во главе стола, как хозяин рождественского представления, и, лениво помахивая сигарой, заливался соловьем:
— Кхм! Да, я намерен прочитать лекцию. Хотя бы только потому, что до настоящего момента у меня не было возможности подогреть свое красноречие. Но есть еще одна и, если можно этому верить, более убедительная причина. С академической точки зрения, мне нравится это дело. Оно предоставляет одну из самых больших возможностей собрать воедино разрозненные доказательства. Для тех из вас, кто способен извлекать наслаждение из детективных историй, она должна показаться очень интересной. Мы с начальником полиции, — он величественно повел рукой в сторону Хэдли, — вместе расследовали ее. И если обо всем рассказываю я, то не потому, что я оказался более дальновидным, — он хитренько подмигнул, — а лишь потому, что я более охотный и неутомимый рассказчик.
Лучше всего было бы обрисовать вам все с самого начала, как мы шли к разгадке. Итак, когда я впервые приехал в «Королевский багрянец», в той сумятице у меня возникло лишь одно уверенное убеждение — миссис Джозефина Кент была не той, кем казалась. Вчера Хэдли своей яркой кистью нарисовал причины для проверки этого следа. Полицейские начали с потертого состояния надписи на старом дорожном сундуке и не удовлетворились кое-какой наводящей на мысли информацией из Южной Африки. Они пробудили определенные сомнения, которые не соединялись с остальными сведениями.