Разделенные
Шрифт:
Поморщившись от ледяного компресса, который Кенни как раз приложил ему к плечу, Кам понимает, что даже это неприятное ощущение сегодня его не раздражает.
– Пирожковый марафон, и никакой корзинки! – восклицает он, а затем, откашлявшись и дождавшись, пока слова, отстоявшись, примут удобоваримую форму, поясняет свою мысль. – Этот марафон, который я бегу, теперь кажется совсем неутомительным. И я уже не устаю так сильно.
– Разве я не говорил тебе, что будет легче? – спрашивает Кенни, посмеиваясь.
В полдень они с Робертой сидят на балконе за ланчем, который подают на серебряных тарелках. С каждым днем еда становится все более разнообразной, но порции всегда небольшие. Салат-коктейль из креветок. Салат из свеклы. Курица карри с кускусом. Разнообразная еда стимулирует вкусовые рецепторы, вызывая воспоминания о том, что он пробовал то или иное блюдо раньше. Это упражнение помогает восстановить связь между нервными окончаниями и центрами мозга, отвечающими за восприятие вкуса и запаха.
– Все это часть лечения, – объясняет Роберта, – и твоего развития.
После завтрака они садятся за компьютер, чтобы совершить ежедневный ритуал – просмотреть картинки, стимулирующие развитие визуального восприятия. С каждым днем картинки все сложнее; времена, когда ему предлагалось отличить Эйфелеву башню от пожарной машины, остались позади. Теперь картинки представляют собой иллюстрации к литературным произведениям без указания названий, и Кам должен их опознавать – если не само произведение, то хотя бы автора. Главным образом, сцены из пьес.
– Кто эта женщина?
– Леди Макбет.
– Что она делает?
– Не знаю.
– Тогда придумай что-нибудь. Используй фантазию.
На картинках изображены люди в различных жизненных обстоятельствах, и Роберта просит Кама представить, кем они могут быть. О чем они могут думать. Она не позволяет ему говорить до тех пор, пока он не подберет нужные слова.
– Мужчина едет в поезде. Думает о том, что будет сегодня дома на обед. Он не любит курицу.
Среди разложенных на рабочем столе картинок Кам замечает фотографию девушки, которая привлекает его внимание.
Роберта, проследив за тем, на что он смотрит, немедленно пытается стереть файл с картинкой, но Кам, схватив ее за руку, не позволяет ей это сделать.
– Нет. Я хочу посмотреть.
Роберта неохотно убирает руку от мыши. Кам открывает файл и поворачивает изображению на девяносто градусов. Похоже, девушку сняли, не спросив разрешения – снимок сделан под странным углом. Возможно, скрытой камерой. Кам что-то помнит об этой девушке. Что-то связанное с поездкой в автобусе.
– Этой фотографии здесь быть не должно, – неохотно говорит Роберта. – Может быть, продолжим?
– Нет, не сейчас.
Где сделана фотография, точно определить невозможно. Где-то на улице. В месте, где много пыли. Девушка играет на пианино, стоящем под темным металлическим навесом. Она красива.
– Подрезанные крылья. Падение с неба.
Закрыв глаза, Кам вспоминает наказ Роберты – подбирать правильные слова, а уже потом начинать говорить.
– Она похожа… на ангела, пострадавшего при падении на землю. Она играет, чтобы вылечить себя, но от ее травм лечения нет.
– Очень хорошо, – соглашается Роберта, но голос ее звучит как-то неуверенно. – Давай продолжим.
Завладев мышью, Роберта снова пытается ближе к себе.
– Нет. Останется здесь.
То, что фотография чем-то раздражает Роберту, лишь подстегивает его любопытство.
– Кто она?
– Неважно, – отвечает Роберта, но по ее тону ясно, что она говорит неправду.
– Я с ней встречусь.
– Очень маловероятно, – возражает Роберта с коротким грустным смешком.
– Посмотрим.
Развивающие занятия продолжаются, но мысль о девушке не оставляет Кама. Когда-нибудь он узнает, кто она, и познакомится с ней. Он выучит все, что ему необходимо знать, – или, точнее, соединит разрозненные отрывки воспоминаний. Тогда он сможет говорить с девушкой уверенно и своими собственными словами сможет спросить, почему у нее такой грустный вид, и по какой нелепой прихоти судьбы она оказалась в инвалидном кресле.
Часть вторая
Уцелевшие
«Тридцать четыре подростка были брошены родителями в больницах штата Небраска накануне внесения поправок в закон, разрешающий передавать несовершеннолетних в возрасте до 17 лет на попечение штата».
Власти штата Небраска назначили на грядущую пятницу слушание по внесению поправок в уникальный закон, позволяющий родителям отказываться от детей в возрасте до 17 лет, передавая их на попечение штата. Неожиданным последствием этого решения стало появление в больницах сразу целой группы из тридцати с лишним брошенных родителями детей в возрасте до 17 лет.
Накануне принятия поправки, вечером в четверг, в больнице города Омаха был обнаружен пятилетний мальчик. Ранее в другой больнице Омахи неизвестная женщина оставила двух подростков, однако одна из них, семнадцатилетняя девушка, сбежала. Власти предпринимают меры к ее розыску.
К полудню пятницы в общей сложности уже насчитывалось 34 брошенных ребенка.
В свое время Небраска последней из всех штатов приняла закон, позволяющий передавать детей на попечение государства, однако, в отличие от аналогичных актов в других штатах, принятый в Небраске закон не содержал конкретного ограничения по возрасту.
В результате некоторые обозреватели истолковали закон как применимый ко всем несовершеннолетним в возрасте до 18 лет.
4
Родители
Они открывают дверь вместе. Отец и мать, оба в пижамах. Осознав, кто к ним пришел, они тревожно морщат лбы, не понимая, почему ожидаемые визитеры явились невовремя. Оба заранее знали, что к ним придут, и все же это оказалось неожиданностью.
На пороге стоит инспектор по делам несовершеннолетних, за его спиной толпятся рядовые сотрудники в форме без опознавательных знаков. Инспектор, возглавляющий группу, слишком молод. Допустимый возраст рекрутов становится все ниже.