Шрифт:
Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В оформлении использована фотография:
Глава 1
Плаксивая осень настойчиво напоминала о себе затяжным моросящим дождем. В ожидании грядущего ненастья поредевшие кроны вековых лип и кленов ночами напролет кружили в обнимку с порывами ветра. Под утро дождь переставал, и старый парк окутывал настоянный на последнем летнем тепле рассветный туман. Но однажды налетевшие из окрестных полей свинцовые тучи низко повисли над городком, взяв его в долгую осаду. И тогда, предчувствуя скорое
Об этой тайне обмолвилась матушка, когда однажды весной перед отъездом в экспедицию они с Олежкой зашли по липовой аллее далеко вглубь парка и наткнулись на полуразрушенную часовенку. Олежка тогда посмотрел на нее с нескрываемым удивлением: всегда такая трезвомыслящая и рассудительная, она произнесла это без тени иронии, совершенно серьезно.
– Здесь клад зарыт? – испуганным шепотом поинтересовался он.
– Нет-нет, – улыбнулась матушка. – Говорили, что в давние времена, где-то в середине XIX века в усадьбе появилось привидение в образе монаха. Откуда он взялся и как проникал в дом – долгая история. Во время революции дом сожгли и монах исчез.
Глава 2
Невзрачный дождик зарядил с самого утра и моросит, не переставая. Из открытой форточки вовсю тянет сыростью с прелыми запахами парка. Он совсем близко, за полотном дороги, но оконные стекла запотели настолько, что теперь воспринимается угрюмой темной стеной. Сегодня пятница, уроков задали мало. Олежка в тоске слоняется по квартире, не зная, чем бы заняться, и вдруг вспоминает о коллекции камней, которую отец с матерью хранят в шкафу на верхней полке.
Эту коллекцию родители собрали, привозя по камушку из каждой экспедиции. Они – геологи, познакомились где-то на Урале, и сейчас с геологоразведочной партией бродят по Северному Казахстану. Опять что-то ищут, чего маленький Олежка понять никак не может, для него это тайна за семью печатями. Ящик они обычно достают на Новый год, рассматривают камень за камнем и вспоминают. Навострив уши, Олежка из последних сил сидит рядом с мамой и слушает их рассказы. Но самому трогать камни ему строжайше запрещено.
Сейчас самое время рассмотреть ее как следует: до ужина еще уйма времени, и бабушка дремлет в соседней комнате перед телевизором. Стараясь не шуметь, он открывает дверцы шкафа. Потом залезает на табуретку, достает с верхней полки желанный ящик и, затаив дыхание, снимает крышку. И сразу бросается в глаза обломок застывшей вулканической лавы грязно-серого цвета величиной с кулак, а в нем словно капли застывшей крови, вкрапления вишневых гранатовых косточек. Он знает, что этим экспонатом своей небольшой коллекции отец с матерью гордятся больше всего.
Олежка осторожно берет обломок, так и сяк вертит его в косых лучах настольной лампы до тех пор, пока гранаты не вскипают алыми огоньками. Внезапно из соседней комнаты раздается голос бабушки. Он поспешно кладет камень назад, на цыпочках, стараясь не шуметь, трусит к шкафу и ставит коробку на место до лучших времен.
Обнаруживается непорядок лишь под Новый год, когда в доме появляется елка, и мама достает игрушки. Чтоб оправдаться, Олежка показывает ей, как под светом лампы закипают вкрапления зернышек граната.
– Молодец, сынок, для геолога наблюдательность необходима, – одобрительно замечает мама, не в силах оторвать взгляда от горящих капель, и неожиданно добавляет, – а я всю жизнь думала, что Куприн это сочинил…. – и, заметив недоуменный взгляд сына, поясняет, – у замечательного
– Это приключения? – уточняет Олежка.
– Нет-нет, – отрицательно качает головой мама, – это о жизни, точнее о том, как судьба человека оказалась связанной с этими камнями. Кстати, я где-то читала, что при долгом взгляде на гранат у человека развивается дар прорицать скрытый смысл вещей или явлений. Но пользоваться им надо очень осторожно, чтобы ненароком не обратить против самого себя, – задумчиво добавляет она. Олежка осторожно кивает. Большинство из сказанного мамой он пропустил мимо ушей, но главное, что осталось непонятным: чем может навредить обыкновенный камень, когда его долго рассматривают. Дождавшись, когда в очередной раз мама с папой уходят из дома, он забирает кусок лавы с гранатами из коллекции и прячет на самом дне своей тумбочки.
Теперь ночами, дождавшись, пока все уснут, Олежка достает волшебный камень, накрывается с головой одеялом, включает карманный фонарик и любуется переливами вишневых огоньков. Их блеск напоминает ему мерцание фонариков на новогодней елке. Словно прочтя его мысли, однажды огоньки растворяются в туманной дымке, и Олежка видит знакомую липовую аллею, а за ней усадьбу в огнях. Красиво наряженная елка стоит в зале второго этажа. Вокруг, взявшись за руки, водят хоровод нарядные дети. Правда, одеты они немного странно: мальчики помоложе – в матросских костюмах, а постарше, гимназисты – в длинных кителях с двумя рядами блестящих пуговиц. Маленькие девочки – в платьицах с кружевными воротничками, из-под которых торчат смешные панталончики, а юные особы под стать гимназистам – в платьях до полу. Олежка пробегается взглядом по зале и натыкается на горящую надпись: «1917»…
Взгляды танцующих прикованы к юноше в военной форме с Георгиевским крестом и бантом, и правой рукой на перевязи. Из-за ранения он не участвует в общем веселье и, в одиночестве покуривая папироску у окна, не отводит глаз от хозяйской дочки лет 14 в костюме Снегурочки. Та, явно польщенная таким вниманием, неожиданно разрывает круг и бежит к дверям, откуда в этот момент появляется ее отец с большим разноцветным мешком с подарками за спиной, выряженный Дедом Морозом. Хлопают хлопушки, летят во все стороны конфетти, Новый год вступает в свои права…
Покинув общее веселье, хозяйская дочка и юноша в военной форме уединяются в библиотеке и о чем-то долго и горячо говорят. Наконец юноша достает из нагрудного кармана кителя браслет с блестящими красными камушками, одевает на руку девочки, и они долго стоят, прижавшись, друг к другу. Внезапно из-за стенки с книгами появляется фигура монаха в темной до пят одежде с капюшоном и осеняет влюбленных крестным знамением…
Олежка трет глаза от усталости, сегодня ночью слишком много впечатлений. Он выключает фонарик, прячет его вместе с волшебными камнями далеко под подушку и мгновенно засыпает.
Несколько дней от избытка впечатлений Олежка ходит сам не свой. Мать бросает на него тревожные взгляды, меряет температуру и тщательно изучает горло, но результатов это не приносит: внешне сын совершенно здоров. А он, то верит, что видел все наяву, то начинает сомневаться и думать, что это приснилось.
Наконец любопытство пересиливает, и в одну из ночей дождавшись, пока дома все успокоятся, он снова достает камень с гранатами и, укрывшись с головой одеялом, включает фонарик. Но гранатовые вишенки лишь изредка поблескивают в скользящим луче света. Отчаявшись, Олежка крутит фонариком так и эдак, и вдруг в глубине темно-пурпурных кристаллов, словно нехотя вспыхивают тревожные огоньки.