Раздвоение ВВП:как Путин Медведева выбрал
Шрифт:
– Ваш, Владимир Владимирович, пример как семьянина очень важен для России! – продолжила госпожа Кузьмина. – Без семьи мы не сможем двигаться дальше! Нужен информационный проект по поддержке идеи семьи! Это должна быть хотя бы одна передача о семье!
Она не уточнила, в день или в год.
– Вот была «Семья Журбиных»… – вспомнила она о многосерийном советском фильме. – Фильм о любви и ненависти.
Она остановилась, поняв, очевидно, что зря сделала этот шаг, который отделяет одно от другого. Про ненависть в семье и так снимается сейчас много сериальных продуктов.
– Это фильм о династии! Надо пропагандировать семейные династии! – продолжила она.
– Я, во-первых, говорил об этом в своем послании… – увлекся было господин Путин самоцитированием (впрочем, в компании, где не процитировать президента России считалось верхом неприличия, невозможно было, видимо, удержаться от этого соблазна). Но тут он сбился, потому что начал рассказывать дамам об одном селе, история которого насчитывает более трехсот лет:
– Люди жили в одной деревне, ходили в одну церковь, были все друг у друга на виду… И так 300 лет!
Ну, хотя бы о санпросвете забыли.
Все это время в соседнем зале президента России ждали члены Совета по реализации нацпроектов. Около получаса они пили чай в Георгиевском зале Кремля. Здесь были лидеры думских фракций, губернаторы, министры.
Лидер ЛДПР не отходил от министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова. Сначала они о чем-то мирно беседовали. Господин Жириновский говорил министру, что есть какая-то область, где никаких проблем с лекарствами нет, и вот надо распространить опыт этой области на всю Россию. Судя по выражению лица Михаила Зурабова, он категорически не верил в возможность существования такой области.
– Кто-то должен понести наказание за сегодняшнюю ситуацию с лекарствами? – спросили журналисты министра.
– А кого наказывать? – переспросил господин Зурабов.
Он даже как будто бы оглянулся вокруг в поисках такого человека и что-то не нашел его.
– Наказывать тут некого, – продолжил он уже спокойнее. – Кто должен пострадать, если соответствующие средства на эти лекарства не были предусмотрены законом? Кого наказывать?
– Некоторые считают, что вас, – сказал кто-то.
– Если это успокоит общественное мнение, – с нервной улыбкой на лице произнес господин Зурабов, – я бы это с удовольствием сделал.
То есть он намерен получить от своей отставки еще и удовольствие.
После этого господин Зурабов все-таки нашел крайнего в этой проблеме. Виноватыми оказались регионы.
– Долго рассказывать, что надо делать. – поморщился он. – Лекарства есть, проблема имеет сугубо финансовый характер. Средства Фонда обязательного медицинского страхования были предусмотрены в размере 41 млрд рублей, но субъекты не запрашивали их, поскольку считали, что могли направить их на другие расходы по здравоохранению.
Довольно быстро интерес к объяснениям Михаила Зурабова растаял. От него отошли и журналисты, и даже Владимир Жириновский. Я подошел к Сергею Нарышкину и спросил его, как он относится к тому, что назначение вице-премьером автоматически сделало его еще одним потенциальным преемником господина Путина. Сергей Нарышкин выслушал эти слова с большим вниманием и даже, казалось, участием.
– Да лучше бы не говорить об этом, – вздохнул он.
– Для кого лучше? – спросил я.
– Для меня лучше, – честно признался он.
– Но все равно уже все говорят с тех пор, как вас назначили вице-премьером.
– Честно говоря, для меня самого это назначение было такой неожиданностью… – как-то слабо улыбнулся он мне.
Так улыбаются интеллигенты в пятом поколении, когда видят хулигана в темной подворотне.
– Так я не люблю эту тему. – продолжил он. – Но я вам обещаю по крайней мере вот что: своего пресс-секретаря у меня нет и не будет.
Это была непростая мысль. С одной стороны, это мог быть намек на других вице-премьеров, которые не испытывают недостатка в пресс-секретарях. С другой (и скорее всего) – он хотел сказать, что не собирается, работая в правительстве, вести предвыборную кампанию. Ну и наконец нельзя же полностью исключить, что Сергей Нарышкин подразумевал: став президентом, он обойдется без пресс-секретаря.
– У вас монархическая фамилия. Это случайность или вы – цветущая ветвь генеалогического древа? – спросил я.
– Я на этот вопрос отвечаю так: на досуге пойду посмотрю, покопаюсь в архивах… – сказал Сергей Нарышкин и неожиданно подмигнул мне.
То есть он давал понять, что на самом деле уже давно покопался и все нашел, но говорить об этом не считает нужным.
Если бы господин Нарышкин и правда был включен в гонку преемников, то после короткого разговора этот ироничный умный человек прибавил бы себе довольно много очков в моих глазах.
Все это время господин Путин разговаривал с другими женщинами в Александровском зале, и в Андреевский зал, где сидели члены совета по нацпроектам, пришел с опозданием. На заседании, которое медленно и печально двигалось от начала к концу, президент говорил, что «концепция демографической политики должна быть востребована обществом, понятна ему и опираться на активность (прежде всего давайте будем реалистами, все-таки сексуальную. – А. К.) самих граждан».
Господин Медведев зачитал справку размером с доклад о ходе реализации демографического проекта, познакомив членов совета с «оперативными данными по рождаемости и снижению смертности, которые наметились в первые недели 2007 года. Это неплохие цифры… В январе 2007 года родилось детей на 14,7 % больше, чем в январе 2006 года… Смертность… на 9 % меньше». И то и другое стало возможным, как я понял, благодаря материнскому капиталу. Впрочем, возможно, я чего-то не уловил, так как следить за красной нитью доклада становилось все невыносимее.
Завершив доклад, Дмитрий Медведев хотел вернуться на свое место, но президент жестом удержал его. Для чего-то он был еще нужен господину Путину. Он попросил госпожу Очирову, которая вместе с президентом перешла с одной встречи на другую, «сказать, пока Дмитрий Анатольевич на трибуне, что касается работы средств массовой информации в этом направлении». У президента был какой-то план, по которому он действовал, давая слово то одному, то другому человеку.
– С удовольствием! – воскликнула она. – Речь идет о пропаганде здоровой жизни, о создании структур, имевших место быть в рамках нашей бывшей страны, Советского Союза!..