Разгадка 1937 года
Шрифт:
Подобные примеры «вражеской активности» партийные руководители приводили не раз в ходе своих выступлений. Так первый секретарь Крымского обкома Щучкин заявил: «В Тельмановском и Ичкинском районах Крыма мы обнаружили основное — явную подготовку националистических элементов. Так, например, в Ичкинском районе в одном немецком селе во время изучения „Положения о выборах в Верховный Совет“ в кружке был поставлен одним колхозником такой вопрос: „Нам непонятно, как это дело будет происходить на практике. Возьмем хотя бы наш сельсовет и начнем переизбирать его. Посмотрим, что получится наделе“…
…Во время этой процедуры произошла следующая история. Председателя совета, хорошего партийца, оклеветали в том, что он пьяница, связан с одной колхозницей, и на этой основе его провалили путем отвода. Провалили и секретаря парторганизации и избрали явно
Первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Волков (сменивший смещенного и арестованного Шаранговича) сообщал о том, что угроза исходит от учителей в школах для польского национального меньшинства: «Мы знаем, что наши враги, национал-фашисты, вели большую работу, в особенности в пограничных районах, среди учительства для привлечения на свою сторону. Они создавали огромное количество польских школ в пограничных районах и привлекали учительство всеми способами и методами на свою сторону. Мы обязаны были очистить ряды учительства от врагов и привлечь учительство к работе в избирательной кампании».
Волков указал и на «враждебную» деятельность верующих, которая развернулась после принятия Конституции СССР: «В Леевском районе сектанты собрали большое количество верующих, где сочиняли и декламировали контрреволюционного содержания стихи, произносили контрреволюционные речи… Когда председатель сельсовета зашел на собрание, они ответили очень характерно: „Проводим собрание по вопросам моления, нам разрешает сбор этих собраний свобода собраний, которая установлена конституцией, проводим работу на основе свободы печати“. Так легализуют свою контрреволюционную работу враги, прикрываясь нашей сталинской конституцией».
Из отрывков стенограммы, приведенной в книге Жукова, следует, что Молотов и Сталин пытались остудить пыл членов ЦК, требовавших развертывания репрессий. Когда Постышев возмутился тем, что в выборах могут принимать участие спецпереселенцы, Сталин сухо заметил: «Они прав не лишены». На это замечание Постышев огрызнулся: «Ну хорошо, пусть выбирают. Уж больно сволочной народ». Когда первый секретарь Днепропетровского обкома Марголин заявил о том, что «сектанты, и несектанты организуют свой актив, у них есть такие кликуши-старухи, бывшие монашки», Молотов иронически заметил: «Неужели старух испугались?» Особый гнев Сталина вызвало выступление первого секретаря Краснодарского крайкома И. А. Кравцова, который сообщал, как руководители области загодя подобрали кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Сталин допытывался у оратора, кто в ЦК «подсказал» ему, как надо «подбирать» кандидатов.
Комментируя реакцию Сталина, Жуков писал: «Гнев Сталина вызвал открыто названный принцип отбора кандидатов в депутаты. Из десяти человек четверо оказались партфункционерами, а двое — советскими чиновниками. Иными словами, не просто сохранился, но и восторжествовал тот самый принцип, ради ликвидации которого и была затеяна им политическая реформа с новыми конституцией и избирательным законом».
Как подчеркивал Жуков, «среди руководителей партийных комитетов, присутствовавших на пленуме, нашелся лишь один, кто отверг необходимость дальнейшего продолжения репрессивной политики „охоты на ведьм“. Им оказался утвержденный 29 июня первым секретарем Курского обкома партии Г. С. Пескарев… Только он взял под защиту население области».
В своем выступлении Г. С. Пескарев говорил: «Мы должны найти, именно найти тех избирателей, у которых имеются неважные настроения, у которых имеются обиды, и подчас законные обиды, на советскую власть, причиненные им отдельными представителями советской власти… В связи с тем, что в руководстве областной прокуратуры и облсуда долгое время орудовали мерзавцы, вредители, враги народа, также, как и в других руководящих областных организациях, то оказалось, что они центр карательной операции перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. Так, за три года со дня организации области было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива… Судили по пустякам, судили незаконно, и когда мы выявили это, поставили вопрос в Центральном комитете, товарищ Сталин и товарищ Молотов крепко нам помогли, направив для пересмотра всех этих дел бригаду из работников Верхсуда и прокуратуры. В результате за три
Такое выступление было единственным, и это свидетельствовало о том, что Сталин и Молотов не могли рассчитывать на широкую поддержку среди других участников пленума ЦК ВКП(б). В то же время можно сделать вывод, что подобная доля незаконных приговоров существовала и в других областях РСФСР, а также в различных республиках СССР.
Оценивая итоги октябрьского пленума, Жуков справедливо писал: «С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Отказаться пришлось и от разработки новой партийной программы… Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего — сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией. Непременный эпитет последней „сталинская“ отныне должен был звучать не верноподданнически, а иронично, если не издевательски, ибо из нее было выхолощено самое главное».
И все же образец бюллетеня был утвержден на октябрьском пленуме ЦК в том виде, который одобрил Сталин, исходивший из альтернативности выборов. Вплоть до крушения советской власти на всех выборах использовался этот образец бюллетеня, в котором сохранялась надпись о необходимости оставить «ОДНОГО кандидата» и «вычеркнуть остальных», хотя таковых в бюллетене не было. Именно по этой причине без изменения образца бюллетеня в СССР в 1989 году впервые проходили выборы на альтернативной основе.
Жуков пишет, что враги конституционной реформы в составе ЦК, «потеряв большую часть своего состава», сумели «все же необычайно укрепить свои позиции, продвинуть своих людей на вершину власти». Как отмечал Жуков, в связи с назначением на пост наркома земледелия СССР в Москву из Западной Сибири был переведен кандидат в члены Политбюро Р. И. Эйхе, «давний сторонник и проводник самого жесткого, чисто репрессивного отношения к крестьянству. Перевод же из далекой Сибири в Москву дал ему возможность постоянно участвовать в заседаниях узкого руководства. Тогда же произошло и стремительное возвышение А. И. Микояна». Возможно, что это было связано с той значительной ролью, которую сыграл Микоян в организации поражения Сталина при голосовании в Политбюро накануне октябрьского пленума.
Совершенно очевидно, что ко времени проведения выборов Сталин и его сторонники не только утратили контроль над разраставшимися репрессиями, но и потерпели поражение в своих попытках добиться глубоких политических преобразований в стране. Сложилась парадоксальная ситуация. Местные руководители при поддержке мощного аппарата НКВД действовали вопреки воле всесильного и прославляемого ежедневно вождя Советской страны. В то время как Сталин год назад в докладе на съезде Советов, который постоянно цитировался, объявил, что «не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти», что не следует впадать в панику, «если народ кой-где и изберет враждебных людей», что не следует прибегать к «административным распоряжениям» в этих случаях, в стране повсеместно проводились репрессии против «бывших кулаков, белогвардейцев» и священников. В то время как с весны 1936 года Сталин настаивал на проведении выборов с несколькими кандидатами, его настойчивое предложение было отвергнуто. В то время как на протяжении многих лет Сталин постоянно призывал избавиться от бюрократов, вельмож, оторвавшихся от народа, и разработал целую систему мер для того, чтобы от них освободиться, эти меры не проводились в жизнь, а бюрократы и вельможи творили свой неправедный суд над своими политическими конкурентами и сотнями тысячами жертв, которые должны были прикрыть их корыстную борьбу за власть.
Такое положение не могло продолжаться бесконечно. Одержав победу над Сталиным и теми его сторонниками, которые сохранили ему верность в октябре 1937 года, противники политических реформ должны были увенчать свою победу свержением Сталина. Однако к тому времени авторитет Сталина был настолько велик, что любая открытая попытка свергнуть его была бы самоубийственной для тех, кто бы предпринял его. Поэтому инициаторы репрессий предпочитали на время прикрываться авторитетом Сталина и творить свои злодеяния его именем.