Разгневанная река
Шрифт:
Ан совала Сону кошелку с хурмой и все повторяла:
— Не ленись писать почаще. Не забывай нас.
Вдруг раздались свистки и понеслась команда: «По вагонам!» Где-то впереди протяжно завыл паровозный гудок.
Провожающие бросились к бойцам, чтобы в последний раз проститься.
— До свидания, сестра! — громко крикнул Сон и помахал рукой. — До свидания, Чунг и Тху!
Ан, держа ребят за руки, старалась пробиться сквозь толпу поближе к брату.
— Сон, Сон! — кричала она на ходу.
Бойцы стали быстро взбираться по лестницам
— А-ан! До свидания, А-ан! — донесся голос Сона сквозь гул голосов.
— Я здесь, Сон, я здесь!
Сон увидел сестру и замахал рукой.
— Мама, подними, мы тоже хотим помахать дяде!
— До свидания, Сон, до свидания!..
Паровоз снова оглушительно заревел, тяжело вздохнул, выпустив клубы пара, вагоны дернулись и покатились. Из вагонов полилась песня: «…Идет Народная Армия с единой волей спасти Родину…» В следующем вагоне подхватили ее, и вскоре уже весь состав пел. Вслед отъезжающим трепетали, прощально помахивая, красные флажки, пестрые букеты, ладони родных и близких.
Ан, все так же держа ребят за руки, силилась разглядеть в окне своего Сона.
«Идет Армия Вьетнама… Развевается алое знамя с золотой звездой…» — летела песня. Вот поезд стал исчезать вдали.
4
Моросил дождь. Берега Лыонга вновь покрылись светлой зеленью молодой кукурузы. Теперь река спокойно катила свои воды сквозь кисею моросящего дождя. Приближались холода.
Как-то днем, когда Соан с братом копошились в огороде, послышался голос Коя: «Соан, ты дома?» Услыхав ответ, он прошел прямо в сад и, остановившись среди пышных кустов батата и гороха, громко сказал: «Ты смотри! В этом доме неплохо выполняют совет нашего дяди Хо! Да где же ты, Соан?»
Соан поднялась из зарослей сахарного тростника, стряхивая землю с рук.
— Входи, в дом, Кой.
Кой вошел, сел на топчан, снял с плеча брезентовую планшетку и огляделся.
— Да, ребята неплохо помогли вам устроиться. Не хватает только стола и бамбукового стула. Но сразу чувствуется, что в доме нет мужчины, кальяном даже не пахнет.
Соан улыбнулась, налила ему чаю.
— Давай схожу к соседям, принесу кальян.
— Ладно, не нужно. У меня к тебе два дела. Сколько вам выделили земли на двоих?
— Спасибо, почти три сао. Дали участок сразу же за пагодой. Очень близко. Ка! Сбегай к соседке, принеси кальян!
— Участок этот я знаю, жирная земля. Прежде староста Тон берег его, как могилу предков!
Кой разговаривал с Соан и не переставал удивляться. Прошло всего каких-нибудь несколько месяцев, а как изменилась девчонка! И ведь ест всего два раза в день — утром рис, вечером батат, — а уже порозовела, похорошела и приоделась даже. Но главное, изменилось выражение лица, никаких следов прежней угрюмости и озлобленности. Счастливец этот Мам. Кой улыбнулся.
Прибежал Ка с кальяном. Кой заправил его, сделал глубокую затяжку и продолжал:
— Ладно, перейдем прямо к делу, чтобы не терять зря время. Хочу поговорить с тобой насчет Ка, предложить ему поработать у меня. Как ты на это смотришь? Будет у меня связным здесь, в уезде, и от дома недалеко. Хочу, чтобы он вышел в люди, потом ему надо подучиться. А ты, Ка, что на это скажешь?
Ка расплылся в улыбке:
— Я-то хочу, да вот…
Ка покосился на сестру. Соан стояла, опустив голову, руки ее машинально теребили лучину.
— Да что может быть для него лучше. Только мы с ним так долго жили врозь…
— Ну ладно, вы еще подумайте, посоветуйтесь. Если и через неделю-две дадите ответ — не страшно. А что касается второго вопроса, то тут надо решать сразу! — Кой улыбнулся. — Я был в провинции, встретил там Мама. Ему дали недельный отпуск. Сейчас он в Комитете, договаривается насчет набора в армию добровольцев, а завтра будет здесь.
Соан вспыхнула, залилась румянцем. А Кой продолжал как ни в чем не бывало:
— Уж на этот раз, думаю, сумеете выяснить с ним все вопросы. Он ведь, оказывается, все время после восстания находился на Тиениене и Бате, сражался там с бандитами и чанкайшистами да еще с вооруженными бандами из «Вьетнамской революционной партии»! Вот почему о нем давно ничего не было слышно. Побывал он и на острове Кото, участвовал в перестрелке с военными судами чанкайшистов. Не однажды был на волосок от гибели.
Кой надел на плечо планшетку.
— По-моему, в этот приезд надо все «организовать», нечего тянуть! Если что понадобится, Тхом придет поможет, только скажи. Ну, что ты сама-то думаешь?
Соан сидела красная, низко опустив голову, и молчала. Кой рассмеялся и встал.
— Ты слушай меня. Мам военный, а в армии время вдвое короче, не то что у нас с тобой. К тому же, сама знаешь, бойцы сейчас все больше на Юг едут, так что кончайте с этим вопросом, тогда и у него, куда бы он ни поехал, спокойнее на душе будет.
Кой позвал Ка, и они вышли на улицу. Соан видела, что по дороге Кой о чем-то вполголоса говорил с мальчишкой, и, когда тот вернулся домой, на губах его играла лукавая улыбка.
— О чем это он с тобой говорил? Ведь теперь он начальник уезда, подумать только, Кой — начальник уезда Демократической Республики Вьетнам!
Мам пришел под вечер. Он пришел пешком, поднялся на дамбу, и, когда впервые после долгой разлуки перед ним заблестела родная река, он даже остановился от волнения. Долго стоял он на берегу, глядя на мирные зеленые поля, на глаза невольно навернулись слезы. Да, родина всегда краше любого места на земле! Недаром говорят: куда бы ни текла река, она всегда связана со своими истоками. Так и люди: куда бы ни забросила их судьба, в каких бы прекрасных странах они ни побывали, душа их все равно стремится к родным местам…