Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Восточной Греко-российской Церкви
Шрифт:
И. Но почему так мало было Восточных?
У. Потому что император Михаил Палеолог имел в виду не соборное изыскание истины и законное примирение Церквей, а только искал себе в папе защиты; во-первых, от ненависти своих подданных, которых раздражил, отняв зрение у законного наследника императорского престола и низвергнув обличившего сие злодеяние патриарха Арсения. Во-вторых, от оружия западного.
И. Какое же было следствие сего собора в отношении к Восточным христианам?
У. Ненасытные орудия нечистой политики подписали мнимое соединение Церквей, но греки столь мало
И. Какие, впрочем, были условия сего соединения?
У. Поверишь ли ты?
– Папа твердо настоял на своем догмате о папе, а в догмате о Святом Духе был менее взыскателен. Герману дозволено на самом соборе читать греческий Символ без прибавления слов "и Сына" (Толковый Словарь. "Лион").
И. Что ты скажешь о Флорентийском соборе?
У. Нельзя сказать о нем лучше того, что сказал сам творец сего собора, папа Евгений IV.
И. Что такое?
У. Услышав, что Марк, митрополит Ефесский, особенный ревнитель Православия на сем соборе, не подписал определения о соединении Церквей, папа сказал: "Поэтому мы ничего не сделали!".
И. Но что значит один человек?
У. Очень много. Поскольку он был истинным поверенным Греческой Церкви. Греческий император искал не духовного блага Церкви, а помощи против турок; Исидор, митрополит Киевский, и Виссарион, архиепископ Пикейский, искали не блага Церкви, а кардинальских украшений, которые после и получили; патриарх Константинопольский умер в продолжение собора. Иных заставили подписать соединение угрозы и голод; иные подписали, не зная что.
И. Как приняла собор сей Восточная Церковь?
У. Точно так, как предвидел папа. В Константинополе никто не хотел сообщаться с присоединившимися к латинам. Из Киева Исидор изгнан, а в Москве осужден на сожжение; но ему не столько нравился огонь мученичества, как огонь чистилищный, почему он и бежал от первого в Константинополь и, после третьей здесь неудачи, в Рим. В Иерусалиме собор трех патриархов отверг Флорентийское соединение, осудил латинствующего патриарха Константинопольского Митрофана и от самого императора требовал покаяния. Другой собор, бывший в Константинополе под начальством четырех патриархов, снова исследовал происходившее на Флорентийском и все отринул, низложив также латинствующего патриарха Константинопольского Григория. Свидетели сих происшествий: очевидец Флорентийского собора Сильвестр, Сиропул, Лаоник Халкокондил, Георгий Фаранза, Геннадий Константинопольский, Георгий Гемист, Аллатий и другие. На российском можно читать о сем в книге "О унии".
И. Будем читать далее рассуждения французского писателя.
У. Он продолжает: "Церковь Константинопольская никогда не требовала себе более того, чтобы ей быть вторым Римом и по нем иметь первое место".
И. В сих словах я не вижу ничего важного, я видел из приведенных тобою соборных правил, что Римскому патриарху отдавали первенство места.
У. Будем читать далее: "Достоверно также, что Церковь Константинопольская получила второе место уже на четвертом, или не ранее как на втором Вселенском соборе, что сделалось не без сопротивления".
Примечаешь ли ты здесь или хитрость, или неосмотрительность писателя?
И. Какую?
У. В начале сего рассуждения он стал было говорить о греках и в заключение скажет о Восточных христианах" а здесь говорит о Церкви Константинопольской.
И. Какая разница в сих именах?
У. Заключать от Константинопольской Церкви ко всей Греческой, или лучше ко всей Восточной, значит - если сказать учебным языком - заключать от части к целому.
И. Он, конечно, предполагает, что если главнейшая из Восточных Церквей, Константинопольская, уступала Римской, то равным образом и прочие Восточные.
У. Здесь-то и кроется обман. Церковь Константинопольская, говорит он, получила второе место не ранее, как на втором Вселенском соборе, что же из того?
– Прежде сего Александрийская и Антиохийская Церкви, также Восточные, равнялись Римской, как я показал то из 6 правила первого Вселенского собора.
Если нужно, я опять противопоставлю западного же писателя западному, вот что он пишет (Толковый словарь, слово "Константинополь"): "Дотоле (доколе не возвысился Константинополь) три знаменитые Церкви признаваемы были за верховные над всеми прочими и господствовали над тремя частями известного тогда света. Сии три Церкви были: Римская на Западе, Александрийская на Юге и Антиохийская на Востоке. Впрочем, не вся Европа признавала Римского епископа за патриарха, не вся Африка подчинена была Александрийскому и не вся Азия Антиохийскому. Епископ Римский в качестве патриарха простирал свою власть только на соседние области".
И. Посмотрим, что далее следует у нашего французского писателя: "Итак, тогда справедливо можно было сказать, что папа был видимой главой Церкви".
У. Посмотри, какое здесь заключение? "Церковь Константинопольская имела второе место. Следовательно, папа был главой Церкви".
И. Ты разбирал уже прежде почти то же заключение. Посмотрим, что далее: "Рим был средоточием единства, как говорит Ириней, епископ Лионский, родом грек, живший во втором веке".
У. Прежде нежели мы рассмотрим самое мнение Иринея, позволь мне спросить, для чего французский писатель, говоря о нем, заметил сие обстоятельство: "родом грек"?
И. Без сомнения, для того, что свидетельство грека против греков должно быть тем сильнее.
У. Но я удивляюсь, как он не приметил, что сие обстоятельство уничтожается другим обстоятельством, о котором он также упомянул - "епископ Лионский". Лионская, или вообще Галликанская церковь, по обстоятельствам места и народа, издревле относилась к Западной, почему Ириней и должен был говорить о Римской Церкви не как грек, то есть посторонний, но как латинянин, то есть принадлежащий к Церкви Римской.
И. Я желал бы, впрочем, слышать точные слова Иринея.
У. Место, на котором утверждается французский писатель, он сам и указывает в сочинении "О ересях", в книге III, главе III. Вот слова Иринея: "Всякая Церковь, то есть сущие повсюду верные люди, должны обращаться ради преимущественного первенства (propter potentiorem principalitatem) к сей Церкви (то есть, как писатель говорит несколько выше, к Церкви от двух славнейших апостолов Петра и Павла, основанной и утвержденной в Риме), в которой повсеместными христианами всегда сохранялось апостольское предание".