Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Восточной Греко-российской Церкви
Шрифт:
И. Посмотрим, что еще остается из рассуждения французского писателя.
У. Остаются заключения, извлекаемые им из предыдущих его положений, которые он почитает неоспоримыми, но которых неосновательность, надеюсь, ты усмотрел из настоящего разговора. Французский наставник говорит: "Если Церковь, признававшая Папу за видимую главу, была безпрекословно истинной Церковью в течение восьми первых веков, то будет она таковою и всегда; ибо в сем пункте никогда не может приключиться в Церкви изменения".
Первое положение сего умозаключения: "Церковь, признававшая папу за видимую главу, была истинной Церковью в течение восьми первых веков", - я смею назвать ложным, ибо приведенные Мною правила соборов и свидетельства писателей ясно показывают, что Вселенская Церковь восьми первых веков христианства не признавала
Итак, мне кажется, что я имею твердое право теперь обратить рассуждение французского писателя на свою сторону, следующим образом: если Церковь, не признававшая папу за видимую главу, была безпрекословно истинной Церковью в течение восьми первых веков, то будет она таковою и всегда, ибо в сем пункте никогда не может приключиться в Церкви изменения.
Но я не должен скрыть от тебя, что последнее положение писателя кажется мне подозрительным.
И. Какое положение?
У. "В сем пункте, - говорит он, - никогда не может приключиться в Церкви изменения". Кажется, он хотел сказать, что Церковь, которая была истинной, не может не быть таковою всегда.
И. Что же? И не сказал ли Сам Спаситель, что врата адовы не одолеют ее? (Мф. 16:18).
У. Так! Но Спаситель не сказал, что "врата адовы не одолеют Римской Церкви", а сказал только: Созижду церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее. А французский наставник, если я не обманываюсь, хотел сказать, что если Римская Церковь признана однажды за истинную, то и должна быть признаваема за таковую всегда.
И. И подлинно трудно воображать, чтобы первая из церквей поколебалась.
У. Первенство чести человеческой не есть защита от искушений и самого падения.
И. Если же так, то страшиться можно, чтобы и все церкви одна за другой не пали.
У. От сего-то страха должно нас успокоивать слово Спасителя о Вселенской Церкви: врата адовы не одолеют ее. Частные церкви могут колебаться и падать. В Апокалипсисе (1:20) они уподобляются светильникам, в которых не только может оскудевать свет истины и елей любви, но которые даже могут быть двигнуты от места своего (Апок. 2:5), то есть чувственно и совершенно испровержены. Но между тем как некоторые из них гаснут и упадают, Ходяй посреди седми светильников златых (Апок. 2:1) преносит их из одной страны в другую и возжигает вновь светлее прежнего. Так, всякая частная церковь может не только поколебаться, но и разрушиться, но Вселенская Церковь никогда никакой злою силой одолена быть не может.
И. В каком же, ты думаешь, состоянии находится ныне светильник Римской Церкви?
У. Сие видит и ведает Ходяй посреди седми светильников златых. Он и в Фиатирской Церкви, коея ведает дела, и любовь, и службу, и веру, и терпение, и последняя больше первых, находит, однако, нечто достойное укорения: имам на тя мало (Апок. 11:19,20). Напротив, и в Сардийской, именем токмо живой, делом же мертвой, обретает хотя мало имен, иже не оскверниша риз своих, и ходити имут в белых, яко достойни суть (Апок. 3:1,4). Для меня довольно, что я в светильнике Церкви Восточной нахожу чистый свет, могущий просветить тьму мою.
И. Однако же ты, оправдывая Восточную Церковь, тем самым осуждаешь Западную.
У. Я только не пристаю к тем особенным мнениям, которые, при посильном исследовании, нахожу недоказанными, либо совсем ложными. Но поскольку я не знаю, многие ли из христиан Западных и глубоко ли проникнуты сими особенными мнениями, обнаружившимися в Церкви Западной, и кто из них как твердо держится верой "краеугольного камня" Вселенской Церкви, Христа, то изъявленное мною справедливое уважение к учению Восточной Церкви никак не простирается до суда и осуждения Западных христиан и Западной Церкви. По самым законам церковным, я предаю частную Западную Церковь суду Церкви Вселенской, а души христианские суду или паче милосердию Божию.
И. По крайней мере, ты предпочитаешь Восточную Церковь Западной?
У. Ты не мог не видеть сего.
И. Мне бы желалось, чтобы ты яснее показал мне, как можно соединять в предпочтении сем и ревность, и терпимость.
У. Вместо трудных о сем изысканий я постараюсь с помощью некоторых чувственных образов изъяснить тебе мои мысли, о которых, впрочем, суди, как тебе угодно.
На основании слова Божия представляю я себе Вселенскую Церковь единым великим телом. Иисус Христос есть для него как сердце, или начало жизни, так и глава, или правящая мудрость. Ему только ведомы полная мера и внутренний состав сего тела. Нам же известны различные части его и более наружный образ, распростертый по пространству и времени. Стараясь объять сей образ во все времена христианства, я представляю себе оный по частям, по примеру того, как в книге Даниила представлен подобный сему образ народов и царств; и нахожу, во-первых, в начальной апостольской Церкви - образ главы нового тела, и главы от злата чиста (Дан. 2:32). Потом в Церкви укрепляющейся и распространяющейся - подобие персей и рук; далее в Церкви обилующей - подобие чрева; наконец, в Церкви разделяемой и раздробляемой - подобие ног и перстов. В видимом сем образе, или видимой Церкви, находится невидимое тело Христово, или невидимая Церковь, Церковь славная, не имущая скверны, или порока, или нечто от таковых (Еф. 5:27). Но коея вся слава внутрь (Пс. 46:14) и которой посему я, чисто и раздельно, не вижу, но в которую, последуя Символу, верую, ибо вера есть вещей обличение невидимых (Евр. 11:1). Облекающая же невидимую видимая Церковь частью открывает чистоту невидимой, дабы все могли обретать и сию и соединяться с ней, частью сокрывает ее славу. Видимая Церковь имеет и здравые члены, и немощные (1 Кор. 8:10,11). Еще во времена апостола Павла в ней были мнози нечисто проповедающии слово Божие (1 Кор. 2:17). Неудивительно, что ныне их еще более.
Что принадлежит до Восточной половины нынешнего видимого христианства, я не по предрассудку и пристрастию, но по ревности, основанной на убеждении и совести, почитаю оное "десною частию" видимого христианства. Доказательства сего ты мог видеть во всем продолжении моих с тобою разговоров. Я присовокуплю здесь еще некоторые замечания.
Первое. Церковь Грузинская, основанная в четвертом веке, остававшаяся с того времени доныне особенной, независимой от других Церковью и своим положением устраненная от несогласий, происходивших между Греческой и Римской, доныне совершенно сходна с Греческой. Как можно изъяснить сие сходство, если не тем, что такова была вся древняя Церковь, в которой обе они имеют общее свое начало?
Второе. Недавно на Востоке открыта древняя Сирская Церковь, с весьма давних времен пребывавшая уединенной от прочих. Она, как видно из "Христианских изысканий в Азии" доктора Буканана, изданных в Лондоне (1812 год), как во многих частях вероисповедания, так и в священноначалии, несравненно ближе к нынешней Восточной Церкви, нежели к Западной.
Вот новые признаки твердого соединения с древней Вселенской Церковью нынешней Восточной, которую посему и называю я десной частью в целом составе нынешнего христианства. Благодарю Бога, милосердным Своим Промыслом устроившего так, что и я присоединен к сей части общим вероисповеданием и причастием таинств и желаю всем сердцем, чтобы все ищущие преспеяния в истинной вере во Христа воспользовались столь чистыми и обильными средствами к сему преспеянию, какие предлагает Восточная Церковь.
Ты ожидаешь теперь, как я буду судить о другой половине нынешнего христианства. Но я только просто смотрю на нее, отчасти усматриваю, как Глава и Господь Церкви врачует многие и глубокие уязвления древнего змия во всех частях и членах сего тела, прилагая то кроткие, то сильные врачевства, и даже огонь и железо, дабы смягчить ожесточение, дабы извлечь яд, дабы очистить раны, дабы отделить дикие народы, дабы обновить дух и жизнь в полумертвых и онемевших составах. И таким образом я утверждаюсь в веровании тому, что сила Божия, наконец, очевидно восторжествует над немощами человеческими, благо над злом, единство над разделением, жизнь над смертью.