Разитель. Трилогия
Шрифт:
Он постарался улыбнуться как можно печальнее:
– Это все – прошлогодний снег. Бывали дни веселые… да все вышли. Так что не взыщи.
– Что же стряслось? Изложи членораздельно.
– Мог бы и сам догадаться. В прошлый раз ты, если не забыл, слинял отсюда в довольно нервной обстановке, верно?
– Ты, однако же, жив и здоров, и хозяйство твое, насколько могу судить, в полном порядке.
– Видимость, бзинкшт. Оптическая иллюзия. Всего лишь. На самом деле они меня тогда крепенько взяли за жабры. И не выпускают до сих пор. Я у них под очень прозрачным колпаком. Будь уверен: даже то, что ты тут появился, будет замечено. Или уже замечено, и они вскоре снова пожалуют. А я рисковать не хочу. У меня тут много дел, и не собираюсь бросать их. Нет, я уже сказал: ищи другой способ.
– Сперва объясни: что это за «они», такие ужасные? Может, ты зря испугался?
– Тебе-то какая разница – кто? Посильнее меня, да и тебя, наверное, тоже – вот и весь сказ.
– Тогда выбрось меня побыстрее. И не будет поводов бояться.
– Легко сказать. А если тебя перехватят? Это, конечно, твой риск, но и меня по головке не погладят…
– Постой, постой. Они что же – нацелены именно на меня?
– А ты еще не понял? Туго у тебя стало с сообразительностью. Нет уж, послушай доброго совета: исчезай сразу и больше тут не показывайся. Выкручивайся дальше, как знаешь.
– Это обсуждению не подлежит, – сказал я таким тоном, что он понял.
– Ты что – тоже мне грозить собираешься? Дохлый номер.
Я усмехнулся:
– Это Армаг, верно? И они тебя вовсе не напугали. Просто купили. Почем продал душу?
Доброжелательность его как ветром сдуло. Он вскочил, сделал два шага, чтобы оказаться между мною и дверью. Из-за спины неуловимым движением выхватил дистант. Направил на меня:
– С-сука!..
Примерно такого развития событий я и ожидал, хотя некоторые детали не совпадали: например, по моим предположениям, он должен был воспользоваться ножом, которым владел мастерски. Стрелком же был посредственным; но на расстоянии трех шагов из дистанта цель поразит и слепой, и даже стоя к ней спиною. Вообще-то я полагал, что стрелять он не станет до последней возможности: я требовался ему живым и словоохотливым. Собственно, в расчете на это я и спровоцировал его вспышку. Иначе пришлось бы долго ходить вокруг да около. Может быть, я и доставил бы себе такое удовольствие – раскрутить его постепенно, вытягивая истину сантиметр за сантиметром и глядя, как он опадает, выпуская воздух; но не в таком цейтноте, в котором я находился сейчас. Время следовало экономить.
Поэтому я не стал ждать, что возобладает в его милли-секундных колебаниях: эмоциональное желание уложить меня на месте или разумное стремление овладеть ситуацией и сделать то, что ему было поручено. И поспешно поднял руки, выражая полную покорность обстоятельствам и рассчитывая, что он мне в этом поверит.
Абердох, однако, проявил разумную осторожность. Он не отвел оружия и не стал приближаться ко мне. Лишь проворчал удовлетворенно:
– Вот так-то лучше… И скомандовал:
– Лицом к стене! Руки на стену! Расставь ноги пошире!.. Ну, и все такое прочее, что полагается в таких случаях: рутинный ритуал. Я был совершенно послушен. Но чувствовал, что мне не верят. Он даже не подошел, чтобы обыскать меня, впрочем, мог убедиться в моей безоружности на расстоянии – для этого у него хватало способностей. Он, похоже, высоко ценил себя как сенсора, я всей душой надеялся, что это так и есть. И не ошибся. Продолжая оставаться на месте и не опуская руки с дистантом, он принялся делать мне внушение, собираясь, видимо, поступить со мною так же, как днем раньше я сам обошелся с рыночным библиотекарем. Но (подумал я) с куда меньшими шансами на успех.
Я бы на его месте начал со внушения мне уверенности в том, что он меня горячо любит и желает мне только добра. И что я, в свою очередь, горячо люблю его и просто неспособен причинить ему хоть какой-то вред. Абердох этим пренебрег. Зря, самоуверенность никого еще не доводила до добра. Он же решил сразу ухватить быка за рога:
– Ты измучен. Ты устал. Твои руки и ноги тяжелеют. Наливаются свинцом. Ты очень хочешь отдохнуть. Спать. Засыпаешь. Засыпаешь…
Господи, сколько веков назад ему ставили гипноз? И с этим-то багажом он вступает в схватку?..
– Ноги больше не держат тебя. Ты опускаешься на пол. Сползаешь по стене. Медленно… Осторожно…
Я так и поступил. Старался только не очень прижимать ладони к стене, чтобы не занозить руки. Мне удалось очень естественно опуститься на колени. И мягко повалиться набок, закрыв глаза.
– Ты уже спишь… Ты уснул. Но ты слышишь меня. Отвечай: ты меня слышишь?
– Слышу… – отрапортовал я тем потусторонним голосом, какой он наверняка и рассчитывал услышать.
– Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать на них. Скажи: ты будешь отвечать мне?
– Буду… – издал я в той же тональности.
– И будешь говорить правду. Только правду. Одну только…
– Одну только правду.
– Молодец. Вопрос первый: где ты собираешься искать семена уракары?
– На Синере.
Он чуть опешил: ожидал чего-то другого.
– Почему на Синере?
– Потому, что они там.
– Ты уверен? Откуда ты знаешь?
– Нашел информацию на Рынке.
Я помнил, что ему на Рынок вход был закрыт: видимо, когда-то он попытался что-то урвать там, но засветился. Поэтому ему и приходилось отсиживаться вне города и опасаться каждого патруля.
– Где именно?
– На аукционе. Купил.
– Почем?
А это еще зачем ему? А, понятно: этот расход он припишет себе и деньги положит в карман. То есть так он планирует. Но вряд ли это у него получится, вряд ли…
– По семнадцати галлов за бит.
– Назови сумму.
Я назвал. Сумма его обрадовала.
– Где семена хранятся на Синере?
Черт, приходится выдумывать сказки на ходу. Нет бы мне приготовиться заблаговременно. Хотя, надо сказать, в Абердохе я ведь меньше всего сомневался.
– У теневого папы. Он все и организовал. По заказу их главной квартиры.
(Господи, ну можно ли так безбожно врать?! Но дело стоит того. А Абердох именно в такое вранье и поверит: в совершенно беспардонное и наглое.)
– Как выйти на него?
– Надо лететь на Синеру.
– Это ясно. Там, на Синере?
– Связаться с ним по местной связи. Сказать пароль…
– Какой? Ну??
– «Хочу купить щенка синерианского шпица».
Мне просто лень было придумать что-нибудь позамысловатее.
– Врешь. – Но он тут же опомнился: – Нет-нет, это я так. Ты ведь говоришь мне только правду?
– Одну только правду.
– Вот и молодец… Постой. А номер? Как ему позвонить?
– Не помню. Записан на карточке. У меня в кармане. Внутреннем…
Я слабел, что называется, прямо у него на глазах, и он понимал, что допрос пора заканчивать. Впрочем, то, что его интересовало, он уже узнал.
– Хорошо. Спи. Ты крепко, спокойно спишь…
Теперь я больше не был ему нужен. Самое время для него было – воспользоваться дистантом, чтобы навсегда вывести меня из игры. Но я твердо знал: прежде чем выстрелить, он засунет мне руку за пазуху, чтобы извлечь карточку, и только потом станет расправляться со мной. Он не захочет рисковать записью: недаром я все последние минуты внушал ему именно эту мысль.