Разлом времени (сборник)
Шрифт:
Старадымов, ни слова не говоря, забрался в бот и начал манипулировать клавишами пульта. А Линекер продолжал:
— И наконец, куда девался кордон? Почему нет связи? Даже экстренная молчит. Это-то как ты объяснишь?
Старадымов выбрался из бота, молча уселся на траву рядом с нами.
— Ну что? — Джерри не терпелось продолжить спор.
— Нет здесь ирия, — буркнул Старадымов.
— Как нет? — поперхнулся Линекер.
— А вот так. Нет, и все. Приборы показывают следы его присутствия и только.
— Ты что, сделал геологическую съемку местности? — недоумевал Джерри.
— Да. Наличие ирия примерно в миллион раз ниже,
Старадымов откинулся на спину и уставился на тяжелые облака, быстро затягивающие недавно еще чистое небо. И вот тут я с пронзительной ясностью понял, что мы действительно не на Терре и не на Земле, а в чужом и, может быть, опасном мире. Как я его назвал? Терра Инкогнита — Земля Неизведанная.
23. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР
Гипотеза Старадымова поначалу меня даже обрадовала. Действительно, существовало только два варианта объяснения происходящих с нами странностей. Первый — что-то произошло с Террой, а значит, и со всем, что я любил, с близкими и дорогими мне людьми. И второй — с Террой все в порядке, просто мы попали в эпицентр какого-то катаклизма. То, что все происходит в другом пространстве и времени, меня не особенно удивило.
Слишком много необычного выпадает на долю человечества. Многое из того, что мои предки сочли бы сказкой, и я, и мои друзья, и знакомые принимаем как должное. Хотя это отнюдь не значит, что нам несвойственно чувство любознательности и интереса к происходящему. Странные загадки, представшие перед нами, наиболее просто и логично объяснялись идеей Старадымова, и мы взяли ее на вооружение как рабочую гипотезу.
Основная проблема, которую нам нужно решить, заключалась в трех словах: «Что делать дальше?» Было бы чертовски интересно поближе познакомиться с миром, в который мы попали, но я ясно представлял, что творится сейчас на Терре, сколько забот наше исчезновение доставило многим и многим людям, не говоря уж о Инге и Сережке… Юрий с Богомилом рассуждали примерно так же, дело оставалось, как говорится за малым вернуться на Терру.
— Если сюда есть вход, то должен быть и выход, — очень логично рассудил Геров.
Оставалось, правда, неизвестным, где этот вход-выход находится.
Переходы с Земли на Терру постоянны, для поддержания их стабильности расходуется немало энергии. Здесь все могло обстоять по-иному… Была одна совершенно непонятная загвоздка. Я отчетливо помнил, что связь с диспетчерской оборвалась, едва мы переправились через болото. Старадымов переговаривался с Намшиевым гораздо дольше, причем использовал не аварийный, а обыкновенный канал связи…
Поляну, на которой Юра схватился с рысью, мы нашли без труда, но толку от этого было — нуль. Дверь, пропустившая Старадымова в Терру Инкогнита, то ли больше не существовала, то ли мы не знали, как ее открыть. Так же безрезультатно окончилась попытка выбраться путем, которым пришли мы с Богомилом. Автопилот точнехонько вывел нас к болоту, бросил бот через трясину, но метрах в семи от берега затормозил так резко, что не ожидавший остановки Геров стукнулся лбом о колпак. И все. Моторы машины натужно гудели, но бот оставался на месте, словно автоматика забыла путь, которым мы пришли на это место. Попытка Юрия взять управление на себя привела к тому, что мы переправились через топь, попали в совершенно незнакомый лес, откуда вновь вернулись к болоту. Вот тут-то я впервые подумал, что нам, пожалуй, поневоле придется здесь задержаться.
24. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ
Все это время меня гложет одна мысль — как-то там, на Терре и Земле, отнеслись к нашему исчезновению? Шутка ли, пропали три человека! Переполох всеземельный!
— Каким угодно образом, но надо прорываться на Терру.
Линекер смотрит на меня застывшим взглядом. Видно, опять вспомнил Ингу и Сережку. Геров неодобрительно почесывает бородку, шевелит губами, потом произносит:
— Как ты это себе представляешь?
Мне нечего сказать ему. А Богомил продолжает:
— Мы можем до бесконечности метаться по этой планете. Переход подчиняется каким-то законам…
Линекер недовольно морщится, кладет ему на плечо большую ладонь:
— Ты уверен, что нам хватит остатка жизни, чтобы узнать их? А там, он неопределенно мотнул головой, — там нас ищут, тревожатся.
— Я понимаю, — соглашается Богомил, — но действовать надо все же продуманно, а не уподобляться герою старинной сказки…
— Какому? — спрашиваю я скорее для того, чтобы оттянуть момент решения. Богомил бесспорно прав, но что-то подсказывает мне, что если мы хотим вернуться на Терру, времени терять нельзя.
— Которому для выхода из пещеры нужно было произнести: «Сим-сим, открой дверь!» — пояснил Богомил. — А он забыл заклятие и бессмысленно перебирал названия всех известных ему растений.
— Богомил прав, Юра, — устало соглашается Линекер. — По всей вероятности, переход как-то связан с ирием. Ты обратил внимание, что эти несимпатичные создания явно тяготеют к границам месторождения? Проведи-ка еще разок анализ. Здесь результаты могут быть иными, чем в районе кордона…
Возразить нечего, и начинаем тщательное исследование «кляксы». Чтобы не подвергать стеклопластик бота лишним испытаниям, прохожу над «бестиями» (так их окрестил Геров), поднявшись повыше. Им это явно не по душе мечутся, подпрыгивают вверх, и кажется, вот-вот дотянутся своими длинными руками-хваталами до днища бота. Включаю оптическую невидимость, но они не успокаиваются. Линекер, заметивший, какую клавишу я нажал, качает головой:
— Они нас все равно видят…
— Не видят, но каким-то образом могут следить за нашим передвижением, — спокойно говорю я, хотя удивлен не менее, чем приятель. Мне это не нравится…
— Мне тоже, — мрачно говорит Линекер. — Не могу забыть, что они сделали с Боем… Какая собака была, какая собака…
Геров поглядывает вниз, но, услышав слова Линекера, сочувственно поддакивает:
— Да… Жалко Боя…
Облет не приносит ничего нового, если не считать того, что мы примерно определяем количество бестий. Их десятка четыре, и держатся они строго по границам месторождения. Точнее там, где должно быть месторождение, ибо приборы по-прежнему отмечают лишь следы присутствия ирия. И никаких признаков входа в этот загадочный мир.
— Все, парни, хватит! — вырывается у меня, когда я вижу, что бот в очередной раз вошел в самую середину осточертевшей «кляксы». — Попробую разные режимы движения. Вдруг получится…
Бот швыряет вправо. Ничего. Резко вниз… Вверх!.. Лицо Герова слегка зеленеет. Если бы кто-нибудь со стороны посмотрел на бот, он решил бы, что с пилотом не все в порядке. Он, то есть я, выделывал самые замысловатые фигуры высшего пилотажа, мчался в любую точку, в которой возмущения аномалии были чуть сильнее, чтобы нащупать прорыв…