Размах крыльев
Шрифт:
Люцифер замолчал, и мне совсем не понравилось, как он на меня смотрит. С толикой брезгливости, что ли, как на нищенку, которой нужно подать милостыню, но очень не хочется этого делать.
– Ты сама придешь ко мне. Будешь умолять о близости. А я еще подумаю, соглашаться ли. Ты не знаешь, от чего сегодня отказалась. Я бы мог стать твоим покровителем. Даже не представляешь, как многие добиваются этой чести. Но с этого момента не советую обращаться ко мне за помощью.
Да я и не собираюсь, хотела ответить, но не успела. Исчезло море и шелест волн, смолкла музыка.
Очнулась я на собственной кровати в своей комнате. Рядом посапывал Видий – один из моих верных горгулий. Лемех установил новые правила, что теперь каждую ночь кто-то из них несет вахту в моей комнате. Я же заставила себя выучить их имена. Правда вахта носила условный характер, потому что уж очень охочи горгульи до сна оказались. Что Лемех дрых, из пушки не разбудишь, что этот спит себе и в ус не дует, да еще и довольно причмокивает во сне. Но так даже лучше для меня, да и, как выяснилось, от постороннего вторжения дежурство не останавливает.
Чувствовала я себя не очень. Какая-то гадливость осталась в душе после встречи с Люцифером, с примесью страха. Росла потребность с кем-то поделиться переживаниями, посоветоваться. Только вот кто мог сгодиться на эту роль? Василисе я вряд ли рискну рассказать, что отвергла самого повелителя, каковым его тут считают. Ведьма точно меня не поймет, да еще и дурой набитой назовет. Что-то мне подсказывало, что на плотскую сторону отношений мужчины и женщины у этой красивой в ночном обличье ведьмы более чем свободные взгляды. Федор тоже не годился на роль исповедника, потому как его я считала мужчиной и рассказывать о таком мне бы стало элементарно стыдно. Про Лемеха даже не думала, зная, какой он паникер. Тут уже одним дежурством в моей комнате и задвижкой на двери дело точно не ограничится.
Впервые с момента моего пребывания тут мысль об обычном человеческом общении так отчетливо резанула мозг. Вот чего мне ужасно не хватало! Я тосковала по посиделкам с подругами, по сплетням в рекреациях института, по задушевным беседам с мамой на кухне… Но ведь тут есть люди, и я могла бы попытаться с кем-нибудь из них сблизиться. Правда дикие они все какие-то, но, кто знает, возможно, у меня и получится расположить к себе кого-нибудь. Но и в этом вопросе я опасалась действовать самостоятельно. Не стану же снова приставать с вопросами к первым встречным, слоняясь без дела по комнатам и коридорам. И вот тут Лемех как нельзя лучше остальных годился на роль советчика.
Утром, первым делом, еще до принятия ванны, я заговорила с моим слугой о вопросе, что буравил мозг всю оставшуюся ночь, так и не дав нормально поспать.
– Лемех, мне нужна твоя помощь, - выловила я его, когда он распекал Тинка, самого нерадивого, как он считал, из моих горгулий.
– В чем именно? – с неохотой откликнулся он. Я ему явно помешала насладиться процессом воспитания.
– Хочу, чтобы ты посоветовал мне, с кем из людей можно тут познакомиться?
– Это еще зачем? – как обычно, когда ему что-то не нравилось, вытаращился на меня Лемех.
– Ну как ты не понимаешь! – взбеленилась я. – Я соскучилась по болтовне, сплетням. Мне этого ужасно не хватает. Хочу хоть иногда разговаривать с людьми, понимаешь? Вы все замечательные, но вы...
– Не люди, - кивнув, закончил он за меня. – Хорошо. Завтра сходим на невольничий рынок.
– Куда? – теперь настала моя очередь округлять глаза.
– Невольничий рынок. Там ты выберешь себе подходящую девушку. Она станет тебе прислуживать, ну и… наобщаетесь.
Лемех уже не обращал на меня внимания, ринулся распекать еще кого-то, а я так и осталась стоять с открытым ртом. Невольничий рынок?! Неужели там людей продают, как вещи на барахолке? И я буду ходить, с деловым видом выбирать себе такую «вещь»?
Все утро я ни о чем не могла думать, кроме невольничьего рынка. Даже встреча с Люцифером и его угроза отошли на второй план. Отправляясь на занятие с Василисой, я продолжала муссировать в голове мысль, что так не должно быть, что давно прошли те времена, когда людей сбывали с рук самодовольные толстосумы, кого подешевле, а кого подороже, когда им заглядывали в рот и пересчитывали зубы, как племенной лошади. Как может кто-то распоряжаться так чужими судьбами? Уже то, как люди попадают сюда, не является нормальным или естественным.
– Отказываюсь в это верить!
Такими словами я встретила Василису, когда та появилась в беседке, немного запаздывая. Фраза являлась всего лишь отражением моих безостановочных мыслей, и ведьма отреагировала на нее по-своему.
– Подумаешь, запоздала!.. Между прочим, я совет держала с нашей самой старой и мудрой ведуньей. О тебе, между прочим, балакали!
– Что? – встрепенулась я. – Ой, здравствуйте! Я тут задумалась и не заметила вас…
– Так это ты не мне? И во что же ты отказываешься верить?
– Да в невольничьи рынки!
– А что с ними такое? – не поняла Василиса. – Погорели что ли?..
Теперь уже я, наверное, смотрела на нее, как на буйно помешанную. Не выдержала и спросила в более грубой манере, чем хотела:
– А вы считаете торговлю людьми нормальной?
Василиса не спешила отвечать. Опустилась рядом со мной на лавку и только потом заговорила. Голос ее тоже не отличался мягкостью.
– Не тебе менять заведенные порядки, девка! С таким революционным нравом ты только врагов себе наживешь выше крыши. Поняла? Не брыкайся, не высовывайся… Будешь тише воды, ниже травы, проживешь дольше, - жестко закончила она.
Как ни странно, ее короткая отповедь моментально остудила мой пыл. В любом случае, сначала надо все увидеть своими глазами, прежде чем делать выводы. А поэтому я заставила себя успокоиться и сосредоточиться на занятиях, к которым Василиса немедленно и приступила.
– Сначала повторим вчерашнюю науку, - взяла она быка за рога.
Ну с этим делом я справилась без труда – через секунду уже сидела на противоположной лавке.
– Умница девка, - довольно хмыкнула Василиса. – Вот что значит кровь. Кстати, с бабкой твоей я тоже пообщалась, но об этом потом… Место свое представляешь?