Размытое
Шрифт:
– Сколько вам полных лет?
– Двадцать один.
– Вы из Соединенных Штатов Америки, верно?
– Да.
– Где вы проживаете в настоящий момент, Джейн?
– В Кембридже, штат Массачусетс.
Ее брови «домиком» скакнули вверх.
– Учитесь в Гарварде?
Я кивнула, но потом вспомнила, что ведется запись на диктофон и все жесты требуется обязательно озвучивать.
– Да, – пояснила я. – Изучаю историю западноевропейского искусства, – зачем-то добавила, хотя она меня об этом не спрашивала.
– С какой целью вы прилетели
– На праздник к лучшей подруге и ее жениху.
Я подумала о том, что этот праздничный вечер был похож на рисунок, который получился совсем не таким, каким я его себе изначально представляла. Его хотелось уничтожить. Сделать с ним что угодно, лишь бы избавиться от него и притвориться, что его никогда не было.
Впрочем, для меня не было ничего нового.
– Джейн, опишите события этой ночи и предшествующего ей вечера тридцать первого октября начиная с самого вашего приезда в город. И как можно подробнее, пожалуйста.
Гирлянды, украшавшие веранду, мерцали в темноте. Я положила ладони перед собой на идеально выглаженную белоснежную скатерть, будто перед мастером в маникюрном салоне и, почувствовав, как в нее тут же начал впитываться пот, провела руками в разные стороны, словно стряхнула на пол невидимые крошки, испугавшись, что на ткани могут остаться видимые пятна.
«Спокойно, Джейн, – твердила я про себя. – Веди себя так, будто тебе нечего скрывать».
Глава 3
Я заметила отель «Голубая волна» задолго до того, как подъехала к нему на такси. Притаившись на тихой, тенистой улочке, выходившей задами на лес, это невероятное футуристическое здание – симбиоз бетона, стекла и живой растительности напоминал собой океаническую волну высотой в десять этажей и выглядел так, как будто был построен представителями другой, более развитой цивилизации.
Я вошла в вестибюль, выполненный в строгом стиле хай-тэк с его четкой, понятной геометрией, минимум лишней мебели и аксессуаров и максимум свободного, хорошо освещенного пространства и прямиком направилась к стойке ресепшн.
За стойкой администратора меня встретила приветливая девушка афроамериканка с копной невероятно пышных кудрей, о которых время от времени мечтает каждая девушка, и лишь немногие осмеливаются сделать себе химическую завивку. Она была высока, смугла и темноглаза.
– Добрый день, – поприветствовала девушка и одарила меня широкой, белоснежной и идеальной улыбкой как в рекламе жевательной резинки. – Добро пожаловать в отель «Голубая волна».
– Привет… Такеши, – ответила я, прочитав имя на ее бейдже, представилась и передала девушке паспорт.
Вокруг пахло апельсинами и корицей. В дальнем углу женщина в белом играла на огромной арфе высотой футов в пять. Неподалеку беззвучно растворились дверцы лифта и оттуда вышел молодой парень с приятной внешностью. С весьма внушительной стопкой листов формата А4 в своих руках он подошел к одинокому мужчине, который сидел в зоне отдыха и что-то яростно
– Джейн, ваш номер 47 D, – сказала девушка через несколько минут, вернув мои документы вместе с ключом-картой. Пока она говорила, я не могла отвести взгляда от ее идеально симметричной прически. – Напоминаю, что номер зарегистрирован на вас и Джаки Годелив до второго ноября включительно.
– Вам помочь донести вещи?
– Нет, спасибо, – ответила я, улыбнувшись подошедшему ко мне швейцару в белом как кипень костюме по имени Георг, если верить имени, напечатанному на его бейджике.
Я подхватила свой неприметный черный чемоданчик с коричневым рюкзаком и зашагала к лифтам.
Шахту лифта обвивала уходящая наверх внушительная винтовая лестница, застеленная ковровой дорожкой. Мне было хорошо видно ее через стеклянные стены кабины. Я могла бы подняться на четвертый этаж и по ней, но я чувствовала себя чрезвычайно разбитой после перелета, поэтому все, чего мне хотелось – как можно скорее добраться до своего номера, набрать горячую ванну, бросить в нее свое полуживое тело и подремать хотя бы двадцать минут.
Кто-нибудь вообще любит летать? Есть такие люди действительно существуют – я явно не вхожу в их число. Стоило мне устроиться в кресле, задернуть шторку на овальном иллюминаторе, проглотить снотворное, предвкушая сон без сновидений на протяжении всего полета, как рядом, задыхаясь, как после десятикилометрового забега, появился толстый мужик. Мне пришлось встать, чтобы пропустить его к его месту у иллюминатора. И пока он, прилагая значительные усилия, старался быстрее протиснуться на свое место, в проходе возникла пробка.
Тут надо сказать, что я немного слукавила. На лицо ему было столько же лет, сколько и мне, плюс-минус, и его даже можно было бы назвать вполне себе симпатичным, если бы не эти трясущиеся как студень щеки, лоснящиеся от пота волосы и лишние сто килограммов, а то и больше. Он был настолько огромный, что под впереди расположенное кресло поместилась только одна его нога. Так что вторая его конечность находилась между нами, как еще один пассажир. А после того, как он с великим трудом пристегнул ремень безопасности (я до сих пор недоумеваю, как ему это удалось), он, все также задыхаясь, надул шейную подушку, сожрал снотворное, высадив двумя глотками всю воду из полулитровой бутылки и, шмякнув как мертвую тушу животного свою руку на мой подлокотник – как будто это было совершенно в порядке вещей, – отвернулся к иллюминатору и мгновенно выключился. Я была вынуждена максимально отодвинуться от соседа и таким образом оказалась почти лежа на боку.