Разница в росте
Шрифт:
– Так, Маслова, и кто он? – тон Вики был неумолим.
– Да, так, знакомый, - быстро протораторила Тоня.
– Вы пока не встречаетесь?
– Вика! Напридумывала! Мы просто общались, я раньше ходила в танцевальную школу. У них там несколько танцев готовится, вот он и предложил, - засмущалась впервые Тоня.
– То есть из своего потока он никого не нашел для танца, а тут знакомая с «Живописи»? – Белова ни на грамм не верила
– Я не знаю мотивов, но я согласилась, - потупила взгляд подруга, поправляя на плече свою сумочку.
– Это замечательно, но как же картина к посвящению?
– Я совсем забыла про неё, Вики! – глаза девушки забегали в поисках решения. – Что же делать?
– «Утереть нос гениальному куратору» отменяется? – хохотнула Виктория.
Антонина осуждающе на неё посмотрела:
– Ещё скажи, что в тот раз он поступил правильно, нахамив нам.
– Ну, мы не можем его заставить идти против требований и правил. Кто мы такие? Две девчонки, которые пустили слюни, при виде чего-то очень классного? – урезонила свою подругу блондинка.
– Он может это делать, - упрямилась Тоня.
– Может, потом, но не сейчас. Мы только на первом курсе, а уже поступаем некрасиво, наезжая на Даниила. В союзниках с ним будет проще, если это слово вообще применимо к этому хмурому преподу, - говорила Вика, когда девушки продолжили свой путь до колледжа.
– Именно, к нему вообще не применимо дружелюбность, открытость и отзывчивость. Ему плевать на нас с высокой колокольни.
– Чего ты взъелась так?
– Он раздражает своей высокомерностью! Такой же как и мы две руки две ноги. Нечего цену себе набивать! – разговор смолк, когда девушки зашли в корпус. – Что у нас первой парой, староста?
– Идем, у нас аудитория 3.05. Не пробовала расписание изучать?
– Зачем, у меня же есть ты, - улыбнулась Тоня и приобняла Вику.
Девушки отправились на занятия.
Так вышло, что посреди занятия по «Истории искусств» Викторию попросили сходить за редкими экземплярами книг по искусству древнего времени. Всего три на группу, но проходя мимо их студии, девушка замерла услышав резкий и злой голос своего куратора. Дверь аудитории не была закрыта, сквозь щель в створке правой двери она увидела, как молоденькая девушка села на стол Даниила. Сам же мужчина в уже привычной черном одеянии стоял у стола, но девушки не касался. Сказать можно была, что девушка была соблазнительна. Каштановые волосы блестящим потом прямых волос лежали по стройной спине, стройные ноги в юбке-тюльпане с кружевным черным краем были разведены , так что при желании ДанИ не нужно было даже их разводить.
Вики практически не дышала, поглощенная этой картиной. У девушки был очень низкий
– Слезла со стола, - раздался рычащий голос мужчины.
– Даниил, - прошептала она потянувшись вперед к нему, так что прядки словно веер подались вперед за своей обладательницей, скрывая грудь той.
– Ты меня не поняла? Для особо борзых повторяю, - мужчина наклонился так, что их лбы чуть ли не соприкоснулись. – Пошла. Отсюда. Вон!
Виктория вздрогнула, но успела зажать рот книжками.
– Не кричи, ты же не хочешь, чтобы нас застукали? Ты ведь не хочешь это афишировать? – мурлыкала соблазнительница.
– Ты совсем из ума выжила, Кристина? – отшатнулся в презрении от нее Фест. – Нам нечего афишировать. Я к тебе и пальцем не прикоснулся.
– Пальцами, ты как раз меня и касался, - выдохнула зазывно красотка, словно кошка отойдя от стола и приближаясь к куратору. Рука нежно легла на плечо.
– Ты по-моему тронулась мозгами, если считаешь наши репетиторские занятия прелюдиями к чему-то большему. Я сказал тебе давно, я учебу и личную жизнь не мешаю. Иди на занятия, по-хорошему прошу тебя, - вымученно произнес Фест.
– А-то что? Опять меня накажешь? Так я готова позировать тебе часами могу даже в стиле «Ню», - напирала распаленная желанием девушка. – А потом я могу дать тебе всё, что пожелаешь?
– И как я не заметил, что из девочки с неплохим талантом, ты превратилась в чудовище, - как-то горько произнес мужчина, коснувшись виска Кристины.
Лицо Феста отражало сожаление и боль. Сильный мужчина, которого ничто не могло прошибить, сейчас был как оголенный провод, приложи к питанию и его закоротит, выпуская его бурю. Такое аристократичный и печальный словно «Демон сидящий» Врубеля, по мотивам стихотворения Лермонтова «Демон».
Время остановилось, глядя, как эти двое делят момент чего-то сакрального, под строки той самой поэмы.
Пришлец туманный и немой,
Красой блистая неземной,
К ее склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на нее смотрел,
Как будто он об ней жалел.
То не был ангел-небожитель,
Ее божественный хранитель:
Венец из радужных лучей
Не украшал его кудрей.
То не был ада дух ужасный,
Порочный мученик — о нет!
Он был похож на вечер ясный: