Разница во времени

Бухарина Ирина

Все время, пока Антон Петрович готовил кофе, Ольга смотрела на него и пыталась уловить перемену, которая как будто произошла с ним после вчерашнего дня. Вчера он был как будто весь в себе, этакий всесторонне образованный интеллигент, благородный отец семейства. Сегодня как бы

помолодел, будто расслабился после трудного дела. Вместе с тем, ей показалось, что сквозь некоторую напускную раскованность проступает старательно скрываемая сосредоточенность на чем-то своем, не доступном вроде бы для ее понимания.

Меж тем Антон Петрович с галантным «Прошу вас» подал ей кофе в казенном граненом стакане и примостился напротив на неудобном гостиничном стуле.

– А ваши ценные добавки вы забыли, – сказала Ольга, указывая на фляжку.

– Оля, вы наивны до умиления. Что может быть в подобной посуде? – полусерьезно проговорил Антон Петрович.

Видимо, на ее лице отразились поочередно все стадии угадывания, потому что Антон Петрович хмыкнул:

– Да-да, вы наконец-то догадались. Здесь натуральный, чистейший спирт. Я налью вам чуть-чуть, а сам, если вас это не будет шокировать, выпью так. Тем более, что есть повод.

– Вы же обмолвились, что вам нельзя, – Ольга уже слегка пожалела, что пригласила в номер практически незнакомого человека.

– Это кофе нельзя, а спирт сегодня можно, – сказал Антон Петрович и залпом выпил спирт, аккуратно налитый им в колпачок фляжки.

Ольга еще не притронулась к кофе. Думала, видел бы муж, как проводит она этот день с малознакомым мужчиной за фляжкой спирта.

– А ведь я здесь сегодня, Оля,

как это выразиться, отца своего нашел, – заговорил Антон.

И такая боль почудилась ей в его голосе, что Ольга замерла и уставилась на него, не мигая.

– Он погиб в начале войны. Я и не помню его почти. Два года мне было. И даже фотографии у нас не осталось. Была в паспорте, на военном билете, а у нас не осталось. В похоронке, мать ее хранила, скупо сказано – погиб в боях под Москвой. После войны мы запросы делали, но бесполезно, никто ничего нам о его гибели сказать не мог. И вот недавно, представляете, юные следопыты школы одной подмосковной письмо нам прислали. Отзовитесь, мол, родственники, муж и отец ваш погиб героем, найдены его документы, а девятого мая в школе музей его имени открывается. Приезжайте, если сумеете, на открытие.

И поехал я сегодня в ту школу. Ребятишки цветы вручили, рапорт мне отдают. А потом повели меня в зал, где музей открылся. Я волновался вообще-то, – Антон Петрович замолчал и глубоко вздохнул, – а как в тот зал вошел, совсем меня затрясло. На стене фотографию увидел. Меня к ней сразу как магнитом потянуло. Смотрю, а на карточке этой вроде я, только моложе лет на двадцать. Мать говорила, что мы похожи… Вот так, – и он замолчал, глядя куда-то в окно.

Ольга незаметно вытерла рукой слезу, медленно сползающую по щеке.

Потом они молча допили кофе, и Антон Петрович, заглянув в покрасневшие глаза Ольги, спросил:

– Сколько же вам все-таки лет, что так близко к сердцу принимаете вы чужую боль?

Конец ознакомительного фрагмента.